Неточные совпадения
У Брюна к Кутузову присоединился австрийский отряд, пришедший из Вены, у Вишау — корпус
графа Буксгевдена, а у Ольмюца — русская гвардия; таким образом, все союзные
войска составили до восьмидесяти тысяч.
— В какую действующую армию, наши
войска давно возвратились… — недовольным тоном буркнул
граф.
Граф Алексей Андреевич Аракчеев был прав, заметив, если припомнит читатель, Екатерине Петровне Бахметьевой, что Зарудин опоздал со своей просьбой о переводе его в действующую армию, так как участие в союзнической войне со стороны России окончено и наши
войска возвратились.
Во всяком случае совет был хорош: уверенность
графа Алексея Андреевича, что Русь одолеет врагов, оправдалась, что блистательно доказало триумфальное вступление русских
войск в Париж в 1814 году.
К числу реформ славного Александровского времени, реформ, которые исключительно осуществлены
графом Алексеем Андреевичем Аракчеевым, принадлежит и даже занимает среди них первое место осуществление уже известной нам «царственной мечты» — учреждение военных поселений, которые должны были образовать резерв
войск и обязанны заниматься сельским хозяйством, содержать себя и, неся военную службу, быть всегда готовыми к бою.
Во главе всех этих поселенных
войск стоял
граф Аракчеев, непосредственно, впрочем, управлявший лишь поселениями в Новгородской губернии.
Для всякого непредубежденного исследователя это письмо ясно показывает, что лично император Николай Павлович хорошо понимал, что лишь благодаря железной руке
графа Аракчеева, укрепившего дисциплину в
войсках, последние были спасены от общей деморализации, частью внесенной в них теми отуманенными ложными французскими идеями головами, известными в истории под именем «декабристов».
Быстрое усмирение бунта 14 декабря и не менее быстрое раскрытие преступной деятельности тайного общества «Союза друзей», покрывшего сетью своих, хотя и мелких, разветвлений почти всю Россию, государство обязано не только личным качествам Николая I, как монарха, но и как прошлым, так и современным заслугам
графа Аракчеева по управлению им русскими
войсками.
В тот самый день, в который
войска Наполеона переправились через Неман и, оттеснив казаков, заняли русскую территорию, император Александр Павлович был на бале, дававшемся ему его флигель-адъютантами по подписке, для которого богатый помещик Виленской губернии,
граф Бенингсен, любезно предоставил свой загородный дом в Закрете.
Печальное происшествие 14 декабря, которое он своим зорким взглядом провидел в течение десятка лет и старался предупредить, уничтожив в корне «военное вольнодумство», как он называл укоренявшиеся в среду русского
войска «идеи запада», но находя постоянный отпор в своем государе-друге, ученике Лагарпа, сделало то, что люди, резко осуждавшие систему строгостей «графа-солдата», прозрели и открыто перешли на его сторону. Звезда его, таким образом, перед своим, как мы знаем, случайным закатом, блестела еще ярче.
Неточные совпадения
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и
войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что
граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при
графе Минихе [Миних Б. Х. (1683–1767) — военачальник и политический деятель, командовал русскими
войсками в войне с Турцией в 1735–1739 годах.] и вышел в отставку премьер-майором [Премьер-майор — старинный офицерский чин (приблизительно соответствует должности командира батальона).] в 17… году.
И сделал ее. Через десять лет мы его уже видим неутомимым секретарем Канкрина, который тогда был генерал-интендантом. Еще год спустя он уже заведует одной экспедицией в канцелярии Аракчеева, заведовавшей всею Россией; он с
графом был в Париже во время занятия его союзными
войсками.
Екатерина с признательностию увидела усердие благородного своего подданного, и
граф Панин, в то время как, вооружив своих крестьян и дворовых, готовился идти навстречу Пугачеву, получил в своей деревне повеление принять главное начальство над губерниями, где свирепствовал мятеж, и над
войсками, туда посланными.
Суворов имел от
графа Панина предписание начальникам
войск и губернаторам — исполнять все его приказания.
