Неточные совпадения
Вечером ездили на Брянский вокзал [Теперь Киевский вокзал.] провожать наших
ребят, командированных на работу в деревне.
Ждали отхода поезда с час. Дурака валяли, лимонадом обливались, вообще было очень весело. Назад вместе шли пешком вдвоем. Перешли Дорогомиловский мост [Теперь Бородинский мост.], налево гранитная лестница с чугунными перилами — вверх, на Варгунихину горку, к раскольничьей церкви.
— Меня
ждут ребята! Пока. Рада была тебя видеть.
— Ну, ничего! — сказал Захар. — Маленько обманул нас старик, а все хошь недаром сходили: будет, чем покуражиться!.. Пойдем: пора; я чай,
ребята ждут, — заключил он и без дальних разговоров быстро вышел в сени.
Неточные совпадения
Ждем и мы. Вот идет толстый купец с одной стороны и старуха-нищенка — с другой. Оба увидали серебряную монету, бросились за ней, купец оттолкнул старуху в сторону и наклонился, чтобы схватить добычу, но
ребята потянули нитку, и монета скрылась.
Через минуту Коське передали сумочку, и он убежал с ней стремглав, но не в условленное место, в Поляковский сад на Бронной, где
ребята обыкновенно «тырбанили слам», а убежал он по бульварам к Трубе, потом к Покровке, а оттуда к Мясницкой части, где и сел у ворот, в сторонке. Спрятал под лохмотья сумку и
ждет.
Вот как видят, что время уходит — полевая-то работа не
ждет, — ну, и начнут засылать сотского: „Нельзя ли, дескать, явить милость, спросить, в чем следует?“ Тут и смекаешь: коли
ребята сговорчивые, отчего ж им удовольствие не сделать, а коли больно много артачиться станут, ну и еще погодят денек-другой.
— Вот надоть бы перво-наперво оттащить это бревнушко. Принимайся-ка,
ребята! — заметил один вовсе не распорядитель и не начальствующий, а просто чернорабочий, бессловесный и тихий малый, молчавший до сих пор, и, нагнувшись, обхватил руками толстое бревно,
поджидая помощников. Но никто не помог ему.
И вот этот батюшка, которого уверили, что он особенный, исключительный служитель Христа, большей частью не видящий сам того обмана, под которым он находится, входит в комнату, где
ждут принятые, надевает занавеску парчовую, выпростывая из-за нее длинные волосы, открывает то самое Евангелие, в котором запрещена клятва, берет крест, тот самый крест, на котором был распят Христос за то, что он не делал того, что велит делать этот мнимый его служитель, кладет их на аналой, и все эти несчастные, беззащитные и обманутые
ребята повторяют за ним ту ложь, которую он смело и привычно произносит.