— Может быть, ты хочешь, чтоб я шепнула об этом Азелле? У нее теперь
пирует с друзьями градоправитель Дамаска: он пошлет отыскать тех, кто тебя обидел.
Неточные совпадения
Второе: архивариус земского суда откопал в старых делах показание одного бродяги-нищего, пойманного и в суде допрашивавшегося, из какового показания видно, что сей нищий назвал себя бежавшим из Сибири вместе
с другим ссыльным, который ныне служит у господина губернского предводителя Крапчика управляющим и имя коего не Тулузов, а семинарист Воздвиженский, сосланный на поселение за кражу церковных золотых вещей, и что вот-де он вывернулся и пребывает на свободе, а что его, старика, в тюрьме держат; показанию этому, как говорит архивариус, господа члены суда не дали, однако, хода, частию из опасения господина Крапчика, который бы, вероятно, заступился за своего управителя, а частию потому, что получили
с самого господина Тулузова порядочный, должно быть, магарыч, ибо неоднократно при его приезде в город у него
пировали и пьянствовали.
Но Морозов не услышал зловещего звона.
Другие мысли занимали его. Внутреннее чувство говорило Морозову, что ночной его оскорбитель
пирует с ним за одним столом, и боярин придумал наконец средство его открыть. Средство это, по мнению его, было надежно.
В толпе могучих сыновей, //
С друзьями, в гриднице высокой // Владимир-солнце
пировал; // Меньшую дочь он выдавал // За князя храброго Руслана // И мед из тяжкого стакана // За их здоровье выпивал. // Не скоро ели предки наши, // Не скоро двигались кругом // Ковши, серебряные чаши //
С кипящим пивом и вином. // Они веселье в сердце лили, // Шипела пена по краям, // Их важно чашники носили // И низко кланялись гостям.
Быть может, в думу погруженный, // Он время то воспоминал, // Когда,
друзьями окруженный, // Он
с ними шумно
пировал…
Пора и мне…
пируйте, о
друзья! // Предчувствую отрадное свиданье; // Запомните ж поэта предсказанье: // Промчится год, и
с вами снова я, // Исполнится завет моих мечтаний; // Промчится год, и я явлюся к вам! // О сколько слёз и сколько восклицаний, // И сколько чаш, подъятых к небесам!