Неточные совпадения
Иногда к нам заходил из своего отдельного купе наш
главный врач Давыдов. Он много и охотно
рассказывал нам об условиях службы военного врача,
о царящих в военном ведомстве непорядках;
рассказывал о своих столкновениях с начальством и
о том, как благородно и независимо он держался в этих столкновениях. В рассказах его чувствовалась хвастливость и желание подладиться под наши взгляды. Интеллигентного в нем было мало, шутки его были циничны, мнения пошлы и банальны.
Он показывал нам все фальшивые документы,
рассказывал о мошеннических проделках
главного врача.
Воротился старший Брук, ездивший в командировку в Харбин.
Главный врач призвал его,
рассказал о письме, которое написал его брат, и сказал...
Рассказал я
о нем
главному врачу. Утром мы исследовали комиссией одного солдата с грыжею для эвакуации в Россию. Я предложил главкому врачу исследовать кстати и глухого. Мы подошли к его койке.
Главный врач охотно и долго
рассказывал о своих скитаниях вместе с смотрителем,
о лишениях, испытанных ими в дороге.
Теперь был полный простор для деятельности
главного инспектора госпиталей Езерского,
о котором я уже немало
рассказывал.
Неточные совпадения
— А вы изволили слышать
о Прячникове? — сказал Туровцын, оживленный выпитым шампанским и давно ждавший случая прервать тяготившее его молчание. — Вася Прячников, — сказал он с своею доброю улыбкой влажных и румяных губ, обращаясь преимущественно к
главному гостю, Алексею Александровичу, — мне нынче
рассказывали, он дрался на дуэли в Твери с Квытским и убил его.
Она снова, торопясь и бессвязно, продолжала
рассказывать о каком-то веселом товарище слесаря,
о революционере, который увез куда-то раненого слесаря, — Самгин слушал насторожась, ожидая нового взрыва; было совершенно ясно, что она, говоря все быстрей, торопится дойти до чего-то
главного, что хочет сказать. От напряжения у Самгина даже пот выступил на висках.
Затем… затем я, конечно, не мог, при маме, коснуться до
главного пункта, то есть до встречи с нею и всего прочего, а
главное, до ее вчерашнего письма к нему, и
о нравственном «воскресении» его после письма; а это-то и было
главным, так что все его вчерашние чувства, которыми я думал так обрадовать маму, естественно, остались непонятными, хотя, конечно, не по моей вине, потому что я все, что можно было
рассказать,
рассказал прекрасно.
— Ты прекрасно
рассказал и все мне так живо напомнил, — отчеканил Версилов, — но,
главное, поражает меня в рассказе твоем богатство некоторых странных подробностей,
о долгах моих например. Не говоря уже
о некоторой неприличности этих подробностей, не понимаю, как даже ты их мог достать?
Но что мучило меня до боли (мимоходом, разумеется, сбоку, мимо
главного мучения) — это было одно неотвязчивое, ядовитое впечатление — неотвязчивое, как ядовитая, осенняя муха,
о которой не думаешь, но которая вертится около вас, мешает вам и вдруг пребольно укусит. Это было лишь воспоминание, одно происшествие,
о котором я еще никому на свете не сказывал. Вот в чем дело, ибо надобно же и это где-нибудь
рассказать.