Токарев, увлеченный трудным разыгрыванием
большого шлема с Елкиным, случайно поднял глаза. За соседним столом, лицом к нему, сидел Василий Васильевич, глядя в карты. Свечи освещали его лицо — серьезное и строгое, со сдвинутыми тонкими бровями… У Токарева прошло по душе странное чувство. Что такое? Где он недавно видел такое же лицо? Ах, да!.. Совсем с таким лицом Варвара Васильевна стояла недавно перед решеткою в ожидании, когда служитель откроет дверь к бешеному…
Неточные совпадения
— И это положительно что-то роковое лежит в женщине, — продолжала Варвара Васильевна, — ребенок заслоняет от нее весь
большой мир… Нет, страшно, страшно!.. Никогда бы не
пошла замуж!
Горячее солнце играло на глади
большого пруда, старые ивы на плотине свешивали ветви к воде. От берега
шли мостки к купальне, обтянутой ветхою, посеревшею парусиною, но все раздевались на берегу, на лавочках под
большою березою.
—
Пойдем, ребята,
большим кругом в эту сторону, — сказал Сергей. — Чур, перекликаться! Сходиться у мостика в лощинке, перед сторожкой.
— Ну, что за глупости! Какой же вы бешеный? У вас просто горячка,
больше ничего. Я сейчас
пойду поить вас, — разве бы я
пошла, если бы вы были бешеный?
— А что такая холодная любовь, о которой я говорю, не может наполнить жизни — это, конечно, верно. Говоря правду, со мною происходит то же, что с вами, только еще в
большей мере. Вы вот сейчас, кажется, удивились, когда я сказал, что, слыша крики о помощи, я, может быть, прошел бы мимо. А я чувствую себя даже на это способным. Помните, вы тогда в больнице
пошли ночью напоить бешеного мужика? Я неправду сказал, что не знал, гожусь ли я вам в помощники, — я просто боялся
пойти.
Пошли по заросшей дороге, — она тянулась по косогору к верховью лощины. Сбогар, слабо повизгивая, оглядывался по сторонам и жался к их ногам. Как раз над лощиною низко стояло
большое, черное облако с расходившимися в стороны отрогами. Как будто гигантское, странное насекомое повисло в воздухе и пристально, победно следило за шедшими по лощине. Угрюмые и молчаливые зарницы вспыхивали в темноте.
Одеваясь, она занялась больше, чем все эти дни, своим туалетом, как будто он мог, разлюбив ее, опять полюбить за то, что на ней будет то платье и та прическа, которые
больше шли к ней.
«Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда
больше идти? — вдруг припомнился ему вчерашний вопрос Мармеладова, — ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти…»
Он заслужил в городе славу азартнейшего игрока в винт, и Самгин вспомнил, как в комнате присяжных поверенных при окружном суде рассказывали: однажды Гудим и его партнеры играли непрерывно двадцать семь часов, а на двадцать восьмом один из них, сыграв «
большой шлем», от радости помер, чем и предоставил Леониду Андрееву возможность написать хороший рассказ.
Неточные совпадения
Слуга. Да хозяин сказал, что не будет
больше отпускать. Он, никак, хотел
идти сегодня жаловаться городничему.
Осип. Да так; все равно, хоть и
пойду, ничего из этого не будет. Хозяин сказал, что
больше не даст обедать.
Пускай народу ведомо, // Что целые селения // На попрошайство осенью, // Как на доходный промысел, //
Идут: в народной совести // Уставилось решение, // Что
больше тут злосчастия, // Чем лжи, — им подают.
Крестьяне наши трезвые, // Поглядывая, слушая, //
Идут своим путем. // Средь самой средь дороженьки // Какой-то парень тихонький //
Большую яму выкопал. // «Что делаешь ты тут?» // — А хороню я матушку! — // «Дурак! какая матушка! // Гляди: поддевку новую // Ты в землю закопал! //
Иди скорей да хрюкалом // В канаву ляг, воды испей! // Авось, соскочит дурь!»
Григорий
шел задумчиво // Сперва
большой дорогою // (Старинная: с высокими // Курчавыми березами, // Прямая, как стрела). // Ему то было весело, // То грустно. Возбужденная // Вахлацкою пирушкою, // В нем сильно мысль работала // И в песне излилась: