Неточные совпадения
Среди ореховых и ольховых кустов все пело, стрекотало, жужжало. В теплом воздухе стояли веселые рои комаров-толкачиков, майские жуки с серьезным видом кружились вокруг берез, птички проносились через поляны волнистым, порывистым летом. Вдали повсюду
звучали девические
песни, — была троица, по деревням водили хороводы.
Заря догорала. Легкие тучки освещались сверху странным полусветом надвигающейся белой ночи. На улице, окутанной бледным сумраком, были жизнь и движение, с конца ее лилась хороводная
песня. Громкие голоса, скрашенные расстоянием,
звучали задумчиво и нежно...
Он говорил долго. А вдали
звучали песни, и природа изнывала от избытка жизни. И казалось, — вот стоят два разлагающихся трупа и говорят холодные, дышащие могильной плесенью речи. Я встал.
— И-эх березыньки!.. — любовно протянул он нараспев, и тихая песня понеслась среди мертвого жужжания оводов. Он пел приятной фистулой, обладавшей общим свойством ямщицких голосов:
песня звучала будто откуда-то издалека, точно ветер наносил ее с поля.
Так она доходит до самой стены и, не замечая царя, поворачивает назад и идет, легко взбираясь в гору, вдоль соседнего ряда лоз. Теперь
песня звучит глуше:
Едет крестьянин пахать землю, он облегчает труд свой песней; собираются крестьяне жать, косить в знойную рабочую пору, и здесь
песня звучит между ними, освежая их среди тяжелых трудов.
Шел я назад, — и опять, как медленные волны, вздымались протяжные, мрачно-величественные звуки «Ермака». Пришел встречный товарный поезд, остановился. Эшелон с певцами двинулся. Гулко отдаваясь в промежутке между поездами,
песня звучала могуче и сильно как гимн.
Неточные совпадения
Но
песня вдруг оборвалась, и тотчас же несколько голосов сразу громко заспорили, резко
прозвучал начальственный окрик:
Владимирские пастухи-рожечники, с аскетическими лицами святых и глазами хищных птиц, превосходно играли на рожках русские
песни, а на другой эстраде, против военно-морского павильона, чернобородый красавец Главач дирижировал струнным инструментам своего оркестра странную пьесу, которая называлась в программе «Музыкой небесных сфер». Эту пьесу Главач играл раза по три в день, публика очень любила ее, а люди пытливого ума бегали в павильон слушать, как тихая музыка
звучит в стальном жерле длинной пушки.
Клим Иванович плохо спал ночь, поезд из Петрограда шел медленно, с препятствиями, долго стоял на станциях, почти на каждой толпились солдаты, бабы, мохнатые старики, отвратительно визжали гармошки, завывали
песни, —
звучал дробный стук пляски, и в окна купе заглядывали бородатые рожи запасных солдат.
— «Чей стон», — не очень стройно подхватывал хор. Взрослые пели торжественно, покаянно, резкий тенорок писателя
звучал едко, в медленной
песне было нечто церковное, панихидное. Почти всегда после пения шумно танцевали кадриль, и больше всех шумел писатель, одновременно изображая и оркестр и дирижера. Притопывая коротенькими, толстыми ногами, он искусно играл на небольшой, дешевой гармонии и ухарски командовал:
Их фразы в его ушах
звучали все более раздражающе громко и уже мешали ему, так же, как мешает иногда жить неясный мотив какой-то старинной
песни, притязательно требуя, чтоб его вспомнили точно.