Футболисты с толстыми икрами и голыми коленками метались по полю, выкатив глаза и по-бычачьи наклонив головы; за проволочной сеткой мелькали ловкие фигуры теннисистов, вздымались ракетки, и пулями летали
мячи. На дороге играли в городки.
Мяч быстро и плавно перелетал из рук в руки, прыгал по земле, ловко ударяемый ладонью, опять взлетал; крутясь вокруг своей оси, устремлялся дугою к сетке.
Борька любовался обеими, когда, вводя
мяч в игру, он подбрасывал его, а они, близко стоя с заложенной за спину рукой, готовились к прыжку.
Всякое слово судьи принималось играющими, как неоспоримое слово рока, — а Борька был судья очень строгий, почти придирчивый; ни одним словом не перекидывались играющие, только, когда нужно, — призывный хлопок в ладоши; не касались друг друга, не толкались, не задерживали
мяча; каждая бегала, как будто одна была на площадке, и мяч летал без остановки, как будто живой.