Неточные совпадения
Вместо отвлеченной науки на первый план выдвинулся живой человек; теории воспаления, микроскопические
препараты опухолей и бактерий сменились подлинными язвами и ранами.
В 1893 году на петербургской гигиенической выставке, в числе других патолого-анатомических
препаратов, был выставлен «сердечный полип, случайно найденный при вскрытии».
Но неужели отсюда следует, что он должен превратиться в живой
препарат мозга, способный существовать только в герметически закупоренной склянке?
Неточные совпадения
Половину следующего дня она была тиха, молчалива и послушна, как ни мучил ее наш лекарь припарками и микстурой. «Помилуйте, — говорил я ему, — ведь вы сами сказали, что она умрет непременно, так зачем тут все ваши
препараты?» — «Все-таки лучше, Максим Максимыч, — отвечал он, — чтоб совесть была покойна». Хороша совесть!
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам в деревню; я же там все свои
препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.
Нет, Федя не наврал на него; Лопухов, точно, был такой студент, у которого голова набита книгами, — какими, это мы увидим из библиографических исследований Марьи Алексевны, — и анатомическими
препаратами: не набивши голову
препаратами, нельзя быть профессором, а Лопухов рассчитывал на это. Но так как мы видим, что из сведений, сообщенных Федею о Верочке, Лопухов не слишком-то хорошо узнал ее, следовательно и сведения, которые сообщены Федею об учителе, надобно пополнить, чтобы хорошо узнать Лопухова.
Да, Верочка так; ну, а он? Дикарь он, судя по словам Феди, и голова его набита книгами да анатомическими
препаратами, составляющими самую милую приятность, самую сладостнейшую пищу души для хорошего медицинского студента. Или Федя наврал на него?
— Знаешь ли что, Александр? уж верно подарить тебе ту половину нашей работы, которая была моей долей. Бери мои бумаги,
препараты, я бросаю. Выхожу из Академии, вот и просьба. Женюсь.