Неточные совпадения
Декарт смотрел на
животных как на простые автоматы — оживленные, но не одушевленные тела; по его мнению, у них существует исключительно телесное, совершенно бессознательное проявление того, что мы называем душевными движениями. Такого же мнения был и Мальбранш. «
Животные, — говорит он, — едят без удовольствия, кричат, не испытывая
страдания, они ничего не желают, ничего не знают».
«В молодости, — рассказывает он в своих посмертных записках, — я был безжалостен к
страданиям. Однажды, я помню, это равнодушие мое к мукам
животных при вивисекциях поразило меня самого так, что я, с ножом в руках, обратившись к ассистировавшему мне товарищу, невольно воскликнул...
Все это так. Но как быть иначе, где выход? Отказаться от живосечения — это значит поставить на карту все будущее медицины, навеки обречь ее на неверный и бесплодный путь клинического наблюдения. Нужно ясно сознать все громадное значение вивисекций для науки, чтобы понять, что выход тут все-таки один — задушить в себе укоры совести, подавить жалость и гнать от себя мысль о том, что за страдающими глазами пытаемых
животных таится живое
страдание.
Животное страдает только в настоящем, и потому деятельность, вызываемая
страданием животного, направленная на самого себя в настоящем, вполне удовлетворяет его.
И как
страдание животного вызывает деятельность, направленную на боль, и деятельность эта освобождает страдание от его мучительности, так и страдания разумного существа вызывают деятельность, направленную на заблуждение, и деятельность эта освобождает страдание от его мучительности.
Неточные совпадения
Доказательством того, что деятельность ее и Агафьи Михайловны была не инстинктивная,
животная, неразумная, было то, что, кроме физического ухода, облегчения
страданий, и Агафья Михайловна и Кити требовали для умирающего еще чего-то такого, более важного, чем физический уход, и чего-то такого, что не имело ничего общего с условиями физическими.
Я с трудом выношу
страдание людей и
животных и совсем не выношу жестокости.
— Добился своего, убил… — И в лице ее, сквозь физические
страдания и даже близость смерти, выразилась та же старая, знакомая мне холодная
животная ненависть. Детей… я всё-таки тебе… не отдам… Она (ее сестра) возьмет…
— Нет, Отец. Главным образом я сам им рассказывал, как надо жить, чтобы не было
страданий, слез и грязи; но плохо они слушают. Отец, грязны они по-прежнему, как
животные, и надо их всех истребить, по моему мнению.
Страдания и смерть представляются человеку злом только тогда, когда он закон своего плотского,
животного существования принимает за закон своей жизни.