Не существует хоть сколько-нибудь законченной науки об излечении болезней; перед медициною стоит живой человеческий организм с бесконечно сложною и запутанною жизнью; многое в этой жизни уже понято, но каждое новое открытие в то же время раскрывает все большую чудесную ее сложность; темным и малопонятным путем развиваются в организме многие болезни, неясны и неуловимы борющиеся с ними силы организма, нет средств поддержать эти силы; есть другие болезни, сами по себе более или менее понятные; но сплошь да рядом они протекают так скрыто, что все
средства науки бессильны для их определения.
Неточные совпадения
Пользуясь невозможностью бедняков лечиться на собственные
средства, наша школа обращает больных в манекены для упражнений, топчет без пощады стыдливость женщины, увеличивает и без того немалое горе матери, подвергая жестокому «поруганию» ее умершего ребенка, но не делать этого школа не может; по доброй воле мало кто из больных согласился бы служить
науке.
Я закрывал глаза на
средства и пределы
науки, на то, что она делает, и смеялся над нею за то, что она не делает всего.
Новых, еще не испытанных
средств применять нельзя; отказываться от
средств, уже признанных, тоже нельзя: тот врач, который не стал бы лечить сифилиса ртутью, оказался бы, с этой точки зрения, не менее виноватым, чем тот, который стал бы лечить упомянутую болезнь каким-либо неизведанным
средством; чтобы отказаться от старого, нужна не меньшая дерзость, чем для того, чтобы ввести новое; между тем история медицины показывает, что теперешняя
наука наша, несмотря на все ее блестящие положительные приобретения, все-таки больше всего, пользуясь выражением Мажанди, обогатилась именно своими потерями.
И в результате получилось бы вот что: практическая медицина впала бы в полное окоченение вплоть до того далекого времени, когда человеческий организм будет совершенно познан
наукою и когда действие применяемого нового
средства будет заранее предвидеться во всех его подробностях.
И какие
средства дает мне
наука проникнуть в живой организм, узнать его болезнь?
Если бы
наука давала мне столь же верные
средства для познания всех болезней и всех особенностей каждого организма, то я мог бы чувствовать под ногами почву.
Какие гарантии дает мне
наука в целесообразности и действительности рекомендуемых ею
средств?
Суть действия большинства из этих
средств для нас еще крайне неясна, и показания к их употреблению
наука устанавливает эмпирически, путем клинического наблюдения.
В литературе и
науке не имеется указаний на опасность применения упомянутого
средства вообще и в случаях, подобных происшедшему, в частности.
Общество живет слишком неверными представлениями о медицине, и это главная причина его несправедливого отношения к врачам; оно должно узнать силы и
средства врачебной
науки и не винить врачей в том, в чем виновато несовершенство
науки. Тогда и требовательность к врачам понизилась бы до разумного уровня.
Люди не имеют даже самого отдаленного представления ни о жизни своего тела, ни о силах и
средствах врачебной
науки. В этом — источник большинства недоразумений, в этом — причина как слепой веры во всемогущество медицины, так и слепого неверия в нее. А то и другое одинаково дает знать о себе очень тяжелыми последствиями.
Федоров все время думает о воскрешении Лазаря, а не о воскресении Христа, об оживлении трупа, первоначально разложившегося, но вновь воссозданного
средствами науки, а не о воскресении тела духовного, прославленного и преображенного.
Неточные совпадения
Это черта любопытная; в последние лет десять стала являться между некоторыми лучшими из медицинских студентов решимость не заниматься, по окончании курса, практикою, которая одна дает медику
средства для достаточной жизни, и при первой возможности бросить медицину для какой-нибудь из ее вспомогательных
наук — для физиологии, химии, чего-нибудь подобного.
Начать мою жизнь этими каудинскими фуркулами
науки далеко не согласовалось с моими мыслями. Я сказал решительно моему отцу, что, если он не найдет другого
средства, я подам в отставку.
В тридцатых годах убеждения наши были слишком юны, слишком страстны и горячи, чтоб не быть исключительными. Мы могли холодно уважать круг Станкевича, но сблизиться не могли. Они чертили философские системы, занимались анализом себя и успокоивались в роскошном пантеизме, из которого не исключалось христианство. Мы мечтали о том, как начать в России новый союз по образцу декабристов, и самую
науку считали
средством. Правительство постаралось закрепить нас в революционных тенденциях наших.
Бедные лошади худели и слабели, но отец до такой степени верил в действительность научного
средства, что совершенно не замечал этого, а на тревожные замечания матери: как бы лошади от этой
науки не издохли, отвечал:
Ну зато, которые оборкаются и останутся жить, из тех тоже немалое число, учивши, покалечить придется, потому что на их дикость одно
средство — строгость, но зато уже которые все это воспитание и
науку вынесут, так из этих такая отборность выходит, что никогда с ними никакой заводской лошади не сравниться по ездовой добродетели.