Древний эллин, — говорит он, — всегда знал и испытывал страхи и
ужасы бытия, ему всегда была близка страшная мудрость лесного бога Силена.
Неточные совпадения
Один из современных сынов Достоевского, поместившийся под знаком «вечности», пишет: «Над бездной всеобщего и окончательного небытия хотят позитивисты устроить жизнь, облегчить существование, ослабить страдания этого малого, короткого, узкого, призрачного в своей бессмысленности
бытия. Веселые позитивисты, поющие хвалу жизни, должны понимать жизнь как «пир во время чумы»… Только опустошенные, плоские, лакейски-самодовольные души не чувствуют
ужаса этой «чумы» и невозможности этого «пира».
человек мужественно и стойко принимает свой жребий, поднимается душою как бы выше себя и сливается душою с велениями неизбежности. Он как бы ощущает тот таинственный ритм, которым полна мировая жизнь, в ощущении которого нестрашными становятся опасности и
ужасы личного
бытия. Ярко и полно выражает это ощущение великий Архилох...
Перед лицом этого крепкого и здорово-ясного жизнеотношения странно и чуждо звучит утверждение Ницше, что мир и
бытие оправдывались для древнего эллина лишь в качестве эстетического феномена, что он «заслонял» от себя
ужасы жизни светлым миром красоты, умел объектировать эти
ужасы и художественно наслаждаться ими, как мы наслаждаемся статуями «умирающего галла» или Ниобы, глядящей на избиение своих детей.
В опьянении экстаза человек сам «испытал», как душа, освобожденная от тела, способна принимать участие в блаженствах и
ужасах божественного
бытия, — и именно она одна, душа, а не весь человек, состоящий из души и тела.
Если зло и страдания жизни, смерть и
ужас бытия не являются результатом предмирного преступления богоотступничества, великого греха всего творения, свободного избрания злого пути, если нет коллективной ответственности всего творения за зло мира, нет круговой поруки, то теодицея [Теодицеей называется проблема оправдания Бога, но само это словосочетание вызывает возражение.
Неточные совпадения
— Хотя астрономы издревле славятся домыслами своими о тайнах небес, но они внушают только
ужас, не говоря о том, что ими отрицается
бытие духа, сотворившего все сущее…
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда поймут трагизм своего
бытия в космосе, почувствуют
ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной клетки неразрешимых тайн жизни, жизни, из которой один есть выход — в смерть.
Человечество и весь мир могут перейти к высшему
бытию, и не будет уже материальных насильственных войн с
ужасами, кровью и убийством.
Страх, всегда связанный с эмпирической опасностью, нужно отличать от
ужаса, который связан не с эмпирической опасностью, а с трансцендентным, с тоской
бытия и небытия.
И в хрустально-чистом холодном воздухе торжественно, величаво и скорбно разносились стройные звуки: «Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!» И какой жаркой, ничем ненасытимой жаждой жизни, какой тоской по мгновенной, уходящей, подобно сну, радости и красоте
бытия, каким
ужасом перед вечным молчанием смерти звучал древний напев Иоанна Дамаскина!