Неточные совпадения
Оказалось — тварь дрожащая. Проявить «самостоятельное хотение» до конца Раскольников не посмел. Сам
идет на раскрытие своего
преступления, по-ребячески задирает Заметова и Порфирия, раскидывает
на себя сети и беспомощно запутывается в них. С презрением, с отвращением к себе за свою слабость он
идет каяться, доносит
на себя, отправляется
на каторгу.
«Я сейчас
иду предавать себя. Но я не знаю, для чего я
иду предавать себя, — говорит Раскольников. —
Преступление? Какое
преступление? — вскричал он в каком-то внезапном бешенстве. — Не думаю я о нем, и смывать не думаю! Только теперь вижу ясно всю нелепость моего малодушия, теперь, как уж решился
идти на этот ненужный стыд! Просто от низости и бездарности моей решаюсь!»
Уже будучи
на каторге, «он строго судил себя, и ожесточенная совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаха… И хотя бы судьба
послала ему раскаяние — жгучее раскаяние, разбивающее сердце, от ужасных мук которого мерещится петля и омут. О, он бы обрадовался ему! Муки и слезы — ведь это тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем
преступлении… Вот в чем одном признавал он свое
преступление: только в том, что не вынес его и сделал явку с повинной».
Елена. Минутная вспышка! Чувство такое созревшее и сильное, что я не подорожила ничем,
пошла на преступление, — и вы осмелились назвать его минутной вспышкой!
Но настойчиво и упорно предупреждал он об опасности и в живых красках изображал грозную ненависть фарисеев к Иисусу, их готовность
пойти на преступление и тайно или явно умертвить пророка из Галилеи.
«Нет, она будет моей во что бы то ни стало, и будет моей добровольно, даже если бы мне пришлось для этого
пойти на преступление, лишиться половины моего состояния!» — мысленно решил он и снова плотоядным взглядом окинул сидевшую в той же позе молодую девушку.
Неточные совпадения
И что мне все тычут со всех сторон: «
преступление,
преступление!» Только теперь вижу ясно всю нелепость моего малодушия, теперь, как уж решился
идти на этот ненужный стыд!
— Ну так, не хочу. После я
пойду сам и скажу, что книги мои. Если потом вы какое-нибудь
преступление сделаете, скажите
на меня: я возьму
на себя…
— Если б я была сильна, вы не уходили бы так отсюда, — а
пошли бы со мной туда,
на гору, не украдкой, а смело опираясь
на мою руку. Пойдемте! хотите моего счастья и моей жизни? — заговорила она живо, вдруг ослепившись опять надеждой и подходя к нему. — Не может быть, чтоб вы не верили мне, не может быть тоже, чтоб вы и притворялись, — это было бы
преступление! — с отчаянием договорила она. — Что делать, Боже мой! Он не верит, нейдет! Как вразумить вас?
Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет
на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все
пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!» Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что
преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные.
— Да если б и теперь был один лишь церковно-общественный суд, то и теперь бы церковь не
посылала на каторгу или
на смертную казнь.
Преступление и взгляд
на него должны бы были несомненно тогда измениться, конечно мало-помалу, не вдруг и не сейчас, но, однако, довольно скоро… — спокойно и не смигнув глазом произнес Иван Федорович.