Неточные совпадения
«Рассудок, господа, — пишет
подпольный человек, — есть вещь хорошая, это бесспорно, но рассудок есть только рассудок, а хотение есть проявление всей жизни, т. е. всей человеческой жизни, и с рассудком, и со всеми почесываниями.
«Ну, попробуйте, — пишет
подпольный человек, — ну, дайте нам, например, побольше самостоятельности, развяжите любому из нас руки, расширьте круг деятельности, ослабьте опеку, и мы… Да уверяю же вас: мы тотчас же попросимся обратно в опеку!»
«Любовь, — пишет
подпольный человек, — любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать».
Подпольный человек пишет: «В мечтах своих
подпольных я иначе и не представлял себе любви, как борьбою, начинал ее всегда с ненавистью и кончал нравственным покорением, а потом уж и представить себе не мог, что делать с покоренным предметом».
Отношение к жизни Ивана Карамазова характерно вообще для героев Достоевского.
Подпольный человек пишет: «Дольше сорока лет жить неприлично, пошло, безнравственно. Только дураки и негодяи живут дольше сорока лет».
Подпольный человек навязывается на обед к компании, провожающей своего товарища Зверкова.
Подпольный человек пишет: «Наслаждение было тут именно от слишком яркого сознания своего унижения; оттого, что уж нет тебе выхода, что уж никогда не сделаешься другим человеком; что если бы даже и оставалось еще время и вера, чтобы переделаться во что-нибудь другое, то, наверно, сам не захотел бы переделываться, а захотел бы, так и тут бы ничего не сделал, потому что, на самом деле, и переделываться-то, может быть, не во что».
Возражая против социализма,
подпольный человек пишет: «Ведь все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик! Хоть своими боками, да доказывал; хоть троглодитством, да доказывал!»
«Законы природы постоянны и более всего всю жизнь меня обижали, — пишет
подпольный человек.
Все то, с чем борются и от чего бегут на земле, — для
подпольного человека желанно, сладостно и целительно, как морфий для морфиниста.
Существа наземные даже и представить себе не могут, какие сокровища находит
подпольный человек, разрабатывая странное свое богатство. Целые россыпи ярких, острых, сладострастных наслаждений открываются в темных глубинах этого богатства.
«В отчаянии-то и бывают самые жгучие наслаждения, — пишет
подпольный человек, — особенно, когда уж очень сильно сознаешь безвыходность своего положения».
«Конец концов, господа: лучше ничего не делать! — заявляет
подпольный человек.
Подпольный человек Достоевского пишет: «С чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно-выгодного хотения? Человеку надо — одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела».
«Тогда выстроится хрустальный дворец, — иронизирует
подпольный человек.
Неточные совпадения
«Раки — это Лютовы, дьякона́ и вообще люди ненормальные… Туробоевы, Иноковы. Их, конечно, ждет участь
подпольного человека Якова Платоновича. Они и должны погибнуть… как же иначе?»
Дома у Варвары, за чайным столом, Маракуев садился рядом с ней, ел мармелад, любимый ею, похлопывал ладонью по растрепанной книжке Кравчинского-Степняка «
Подпольная Россия» и молодцевато говорил:
Пассивную ненависть и
подпольную злобу в этом роде я мог продолжать годами.
Правда, выпадали хорошие дни: возникшее в нем сомнение казалось ему чепухой; он отгонял нелепую мысль, как назойливую муху, и даже смеялся над самим собою; но выпадали также дни дурные: неотступная мысль снова принималась исподтишка точить и скрести его сердце, как
подпольная мышь, — и он мучился едко и тайно.
В русской среде, в русском обществе и собрании я часто ощущал
подпольные токи, которых в такой форме я не замечал в западной среде.