Неточные совпадения
Так вот: не ожидал ли он теперь найти в Свидригайлове эту «полную
жизнь», это умение
нести на себе две крови, умение вместить в своей душе благодарный лепет Полечки Мармеладовой и вопль насилуемой племянницы г-жи Ресслих? Может быть, в глубине души самого Достоевского и жила безумная мысль, что вообще это каким-то образом возможно совместить. Но только полною растерянностью и отчаянием Раскольникова можно объяснить, что он такого рода ожидания питал по отношению к Свидригайлову.
Как живая
жизнь вообще, так и любовь скрыто
несет в себе у Толстого бессознательно направляющую ее цель.
О будущей
жизни он тоже никогда не думал, в глубине души
неся то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что, как в мире животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую, — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, желудь в дуб, — так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Но опять и опять следует подчеркнуть: голоса эти призывают не к добру. К живой
жизни они зовут, к полному, целостному обнаружению
жизни, и обнаружение это довлеет само себе, в самом себе
несет свою цель, — оно бесцельно. Из живой же
жизни — именно потому, что она — живая
жизнь, — само собою родится благо, сама собою встает цель. «Каждая личность, — говорит Толстой в «Войне и мире», — носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим».
Вся красота, вся
жизнь для нас, все достоинство — в страдании. Бессмертные песни спело человечество во славу страдания, вознесло его на такую высоту, что дух радостно бьется и тянется ему навстречу. К счастью же человек недоверчив и стыдлив. Он тайно берет его маленькими порциями для своего личного, домашнего обихода и стыдится счастья, как секретной болезни, и действительно превратил его в секретную болезнь, потерял способность достойно
нести счастье.
Ницше хорошо видел опасность, которую
несет для
жизни его радостный Дионис.
Смертью
несло теперь от
жизни. И начинает шевелиться в душе вопрос: не есть ли
жизнь именно смерть? Не есть ли
жизнь что-то чуждое для человека, что-то ему несвойственное, что-то мертвящее его? Еврипид спрашивает...
Но есть одно, что тесно роднит между собою все такие переживания. Это, как уже было указано, «безумствование», «исхождение из себя», экстаз, соединенный с ощущением огромной полноты и силы
жизни. А чем вызван этот экстаз — дело второстепенное. В винном ли опьянении, в безумном ли кружении радетельной пляски, в упоении ли черною скорбью трагедии, в молитвенном ли самозабвении отрешившегося от мира аскета — везде равно присутствует Дионис, везде равно
несет он человеку таинственное свое вино.
И все существо Диониса, вся огромная заслуга его заключается именно в том, что он
несет упадочному человеку свой временный хмель, как замену выдохшегося из души подлинного, длительного хмеля
жизни.
И вот Ницше гордо провозглашает «самое радостное, самое чрезмерное и надменное утверждение
жизни». Великая, невиданная гармония встает перед ним опьяняюще-обольстительным призраком, — «рожденное из полноты, из преизбытка высшее утверждение, утверждение без ограничений, утверждение даже к страданию, даже к вине, даже ко всему загадочному и странному в существовании». И Заратустра объявляет: «Во все бездны
несу я свое благословляющее утверждение». Incipit tragoedia — начинается трагедия!..
«Новой гордости научило меня мое «Я», — говорит Заратустра, — ей учу я людей: больше не прятать головы в песок небесных вещей, но свободно
нести ее, земную голову, которая творит для земли смысл!» Ницше понимал, что неисчерпаемо глубокая ценность
жизни и религиозный ее смысл не исчезают непременно вместе со «смертью бога».
— Ну, какое сравнение разговаривать, например, с ними, или с простодушным Ильею Макаровичем? — спрашивала Дора. — Это — человек, он живет, сочувствует, любит, страдает, одним словом,
несет жизнь; а те, точно кукушки, по чужим гнездам прыгают; точно ученые скворцы сверкочат: «Дай скворушке кашки!» И еще этакие-то кукушки хотят, чтобы все их слушали. Нечего сказать, хорошо бы стало на свете! Вышло бы, что ни одной твари на земле нет глупее, как люди.
Неточные совпадения
У первой Матрены // Груздочки ядрены. // Матрена вторая //
Несет каравая, // У третьей водицы попью // из ковша: // Вода ключевая, а мера — // душа! // Тошен свет, // Правды нет, //
Жизнь тошна, // Боль сильна.
Припоминалось тут все, что когда-нибудь было дорого; все заветное, пригретое, приголубленное, все, что помогало примиряться с
жизнью и
нести ее бремя.
— Да, Бог дает крест и дает силу
нести его. Часто удивляешься, к чему тянется эта
жизнь… С той стороны! — с досадой обратилась она к Вареньке, не так завёртывавшей ей пледом ноги.
Но знаю, что, может быть,
несу глупые речи, и некстати, и нейдет все это сюда, что не мне, проведшему
жизнь в бурсе и на Запорожье, говорить так, как в обычае говорить там, где бывают короли, князья и все что ни есть лучшего в вельможном рыцарстве.
Тихо склонился он на руки подхватившим его козакам, и хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому вину, которое
несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай в
жизни, чтобы если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился человек…