Неточные совпадения
Что, например, может быть безобразнее и
достойнее сожаления, чем беременная
женщина? Беременность — это уродство, болезнь, — это проклятие, наложенное на
женщину богом. «Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей». Только и остается
женщине — покорно и терпеливо нести тяжелую «скорбь» и замирать от ужаса в ожидании грядущих мук и опасностей. Но не так для Толстого.
— Ах, нет, не упоминайте об мамаше! Пускай настоящая минута останется светла и без примеси. Я уважаю вашу мамашу, она
достойная женщина! но пускай мы одним себе, одним внезапно раскрываемым сердцам нашим будем обязаны своим грядущим счастием! Ведь вы мне дадите это счастье? дадите?
Но когда мы выходим из нашей келейности и с дерзостью начинаем утверждать, что разговор об околоплодной жидкости есть единственный
достойный женщины разговор — alors la police intervient et nous dit: halte-la, mesdames et messieurs! respectons la morale et n'embetons pas les passants par des mesquineries inutiles! [тогда вмешивается полиция и говорит нам: стойте-ка, милостивые государыни и милостивые государи! давайте уважать нравственность и не будем досаждать прохожим никчемными пустяками! (франц.)]
Неточные совпадения
Она была порядочная
женщина, подарившая ему свою любовь, и он любил ее, и потому она была для него
женщина,
достойная такого же и еще большего уважения, чем законная жена. Он дал бы отрубить себе руку прежде, чем позволить себе словом, намеком не только оскорбить ее, но не выказать ей того уважения, на какое только может рассчитывать
женщина.
— Вы называете дружескую беседу болтовней… Или, может быть, вы меня, как
женщину, не считаете
достойною вашего доверия? Ведь вы нас всех презираете.
— Мне очень лестно, что в Париже, где так много красивых
женщин, на все вкусы, мсье не нашел партнерши,
достойной его более, чем я. Я буду очень рада, если докажу, что это — комплимент вкусу мсье!
«Так никто не говорил со мной». Мелькнуло в памяти пестрое лицо Дуняши, ее неуловимые глаза, — но нельзя же ставить Дуняшу рядом с этой
женщиной! Он чувствовал себя обязанным сказать Марине какие-то особенные, тоже очень искренние слова, но не находил
достойных. А она, снова положив локти на стол, опираясь подбородком о тыл красивых кистей рук, говорила уже деловито, хотя и мягко:
Замечательны слова его: «Не находя ничего
достойного своей привязанности ни из
женщин, ни из мужчин, я обрек себя на служение человечеству».