Неточные совпадения
« — Клейкие весенние листочки, голубое небо люблю я, вот что, — говорит Иван Карамазов. — Тут не ум, не логика, тут нутром, тут
чревом любишь… Понимаешь ли ты что-нибудь
в моей ахинее, Алешка, аль нет?
Толстой жадно любит жизнь «нутром и
чревом», поэтому не может не любить «прекрасного зверя» даже и
в человеке.
Носившая его во
чреве смертная женщина Семела взяла со своего возлюбленного Зевса слово, что он предстанет перед нею
в своем подлинном, божеском виде.
Зевс вынул из ее
чрева недоношенного младенца, зашил
в свое бедро, доносил
в бедре и родил Диониса.
Там прячутся
в темноте наши инстинкты, по-своему отзывающиеся на явления жизни; там залегает наше основное, органическое жизнечувствование — оценка жизни не на основании умственных соображений и рассуждений, а по живому, непосредственному ощущению жизни; там — то «нутро и
чрево», которое одно лишь способно «жизнь полюбить больше, чем смысл ее», или, с другой стороны, — возненавидеть жизнь, несмотря на сознанный умом смысл ее.
Неточные совпадения
Летика, разинув рот, смотрел на занятия Грэя с таким удивлением, с каким, верно, смотрел Иона [Иона — библейский пророк, по преданию, побывавший
в чреве кита и вышедший оттуда невредимым.] на пасть своего меблированного кита.
Опенкин часа два сидел у Якова
в прихожей. Яков тупо и углубленно слушал эпизоды из священной истории; даже достал
в людской и принес бутылку пива, чтобы заохотить собеседника к рассказу. Наконец Опенкин, кончив пиво, стал поминутно терять нить истории и перепутал до того, что Самсон у него проглотил кита и носил его три дня во
чреве.
«Каким же образом тое отправляется, как себе
чрево распарывать, таким: собирают своих родителей и вместе идут
в пагод, посреди того пагода постилают циновки и ковры, на тех садятся и пиршествуют, на прощании ядят иждивительно и сладко, а пьют много.
— Постов не содержал по чину схимы своей, потому и указание вышло. Сие ясно есть, а скрывать грех! — не унимался расходившийся во рвении своем не по разуму изувер. — Конфетою прельщался, барыни ему
в карманах привозили, чаем сладобился,
чреву жертвовал, сладостями его наполняя, а ум помышлением надменным… Посему и срам потерпел…
Эти турки, между прочим, с сладострастием мучили и детей, начиная с вырезания их кинжалом из
чрева матери, до бросания вверх грудных младенцев и подхватывания их на штык
в глазах матерей.