Неточные совпадения
Что же делать? «Смелей, человек, и будь горд! Не ты виноват!» Нужно только дерзнуть, нужно только сбросить крышку — и будет свобода. Встанет придавленный дьявол, разомнется и
поведет человека. Наступит цельная
жизнь и яркое счастье, — пускай страшная
жизнь, дьявольское счастье, но
жизнь и счастье.
И вот то и дело приходят неожиданные
вести: «Свидригайлов застрелился!», «Ставрогин повесился!», «Крафт застрелился!», «Смердяков повесился!» Дух беспощадного самоистребления носится над этим миром неудержимо разваливающейся
жизни. Романы Достоевского кишат самоубийствами, словно самоубийство — это нечто самое обыденное, естественное и необходимое в
жизни людей.
«Для Ордынова (
повесть «Хозяйка») началась какая-то странная
жизнь.
Важно не то,
ведет ли к чему страдание, есть ли в нем какая «идея», — важно то, что страдание само по себе только и дает своеобразную
жизнь в мире тьмы, ужаса и отчаяния.
Левин вполне прав, когда в стремлении своего брата Кознышева к общественной деятельности видит недостаток силы
жизни, — «того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей
жизни выбрать один и желать этого одного». Но как раз в семидесятых годах, — а эту именно эпоху и рисует «Анна Каренина», — русская
жизнь дала редкие по чистоте и яркости типы людей, которых к общественной деятельности и борьбе
вела поразительная по своей огромности сила
жизни.
Душа зверя близка и родна Толстому. Он любит ее за переполняющую ее силу
жизни. Но глубокая пропасть отделяет для него душу зверя от души человека… Та самая форма силы
жизни, которая в звере законна, прекрасна и
ведет к усилению
жизни, — в человеке становится низменною, отвратительною и, как гнилостное бродило, разрушает и умерщвляет
жизнь.
Так вот во что превратилась полная огня и
жизни Наташа! Вот к чему
ведет хваленая «живая
жизнь»! Вместо живого человека — сильная, плодовитая самка, родящее и кормящее тело с тупою головою, подруга мужу только по постели и по обеденному столу. Самое ценное — духовная
жизнь мужа ей чужда, она не понимает ее и только, как попугай, повторяет за мужем его слова…
Но «очень скоро, не далее, как через год после женитьбы, Иван Ильич понял, что супружеская
жизнь, представляя некоторые удобства
жизни, в сущности, есть очень сложное и тяжелое дело, по отношению которого, для того, чтобы
вести приличную, одобряемую обществом
жизнь, нужно выработать определенное отношение.
Как будто не зависимая от Анны сила — она сама это чувствует — вырывает ее из уродливой ее
жизни и
ведет навстречу новой любви.
Это значит: не нужно, чтоб тебя механически
вело узкое, намеренное добро — оно только сушит, обесцвечивает душу, и потому ничего не дает для
жизни.
Старая графиня Ростова, при
вести о смерти сына Пети, сходит с ума. «В бессильной борьбе с действительностью, мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий
жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности, в мире безумия».
Но как же может трагедия
вести к утверждению
жизни?
Мы убеждаемся, что даже безобразное и дисгармоническое в
жизни есть только художественная игра, которую Воля, в вечном избытке своей радости,
ведет сама с собою, — игра созидания и разрушения индивидуального мира.
Там
ведут блаженные ту самую «легчайшую
жизнь» (re i ste biote, — Одисс. IV. 565), какую
ведут и «легко живущие» олимпийские боги, — легко живущие
жизнью здешнего, земного типа.
В другое время, заключенный в отдельное свое существование, он мог только противопоставлять себя этой силе, робко поклоняясь ей; но в эти часы высшего подъема пламенное переполнение духа разбивало все грани и
вело к целостному единению с этою силою; здесь собственная
жизнь человека терялась на мгновение в
жизни божества».
— Мы
ведем жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Неточные совпадения
Вероятнее всего, ему было совестно, что он, как Антоний в Египте,
ведет исключительно изнеженную
жизнь, и потому он захотел уверить потомство, что иногда и самая изнеженность может иметь смысл административно-полицейский.
Пускай муж опозорит и выгонит ее, пускай Вронский охладеет к ней и продолжает
вести свою независимую
жизнь (она опять с желчью и упреком подумала о нем), она не может оставить сына.
Он полагал, что
жизнь человеческая возможна только за границей, куда он и уезжал жить при первой возможности, а вместе с тем
вел в России очень сложное и усовершенствованное хозяйство и с чрезвычайным интересом следил за всем и знал всё, что делалось в России.
Каждому казалось, что та
жизнь, которую он сам
ведет, есть одна настоящая
жизнь, а которую
ведет приятель — есть только призрак.
― Да, но я не могу! Ты не знаешь, как я измучалась, ожидая тебя! ― Я думаю, что я не ревнива. Я не ревнива; я верю тебе, когда ты тут, со мной; но когда ты где-то один
ведешь свою непонятную мне
жизнь…