Неточные совпадения
Несомненно, это есть та самая любовь, «которую проповедывал
бог на земле». Но не тот
бог, который воплотился в Христа, а тот, который воплотился в Будду. Сила этой любви — именно в ее бессилии, в отсечении от себя живых движений души, в глубоком безразличии одинаково ко всем явлениям жизни. Чем дальше от жизни, тем эта любовь сильнее. Соприкоснувшись с жизнью, она
умирает.
«Что такое любовь? Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Любовь есть
бог, и
умереть — значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику. Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего-то недоставало в них, что-то было односторонне-личное, умственное, — не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул».
В определенное время темные, чудовищные силы растерзывали на части прекрасного
бога, он
умирал в муках и исчезал в подземном мире.
Вот, например, центральная «истина» лесного
бога Силена — «лучше всего — не родиться; если родился — лучше всего
умереть».
Но в чем вина моя, о
боги?.. Нет,
Зачем к
богам невнемлющим взываю,
Кого из них о помощи молю?
Воздав им честь, я гибну за нечестье!..
Когда неправду терпят сами
боги, —
Пускай
умру…
Пойманный лесной
бог Силен хохочет в лицо смущенному царю Мидасу и открывает ему сокровеннейшую истину жизни: высшее счастье для человека было бы не родиться, не быть вовсе, быть ничем; второе же, что ему остается, — как можно скорее
умереть.
Здесь под каждым словом охотно подписался бы и Достоевский.
Умер бог —
умерла и жизнь,
умерли и мы в ней; кругом — «ничто», «холод», «беспредельная пустота», все связи с жизнью оборвались, и человеку в полдень приходится зажигать свой жалкий фонарь, чтобы заменить погасшее мировое солнце.
Неточные совпадения
— Невесело досказывать. // Одной беды
Бог миловал: // Холерой
умер Ситников, — // Другая подошла.
Никто как
Бог! // Не ест, не пьет // Меньшой сынок, // Гляди —
умрет!
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити
умерла, и что он
умер с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что
Бог тут пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
— Я и сам не знаю хорошенько. Знаю только, что она за всё благодарит
Бога, зa всякое несчастие, и за то, что у ней
умер муж, благодарит
Бога. Ну, и выходит смешно, потому что они дурно жили.
Агафья Михайловна, говоря об умершем старике, сказала: «Что ж, слава
Богу, причастили, соборовали, дай
Бог каждому так
умереть».