Неточные совпадения
Миша под секретом
рассказал это Володе, Володя без всякого секрета — старшим братьям, а те с хохотом побежали к Варваре Владимировне и девочкам и сообщили о моих видах на
Машу. И вдруг — о радость! — оказалось: после чая
Маша сказала сестре Оле, что, когда будет большая, непременно выйдет замуж за меня.
Вечером, после ужина, мы стояли в зале у открытого окна —
Маша, Оля и я. Над черными липами сиял полный месяц. Что-то вдруг случилось с утра, — стало легко, просто, вдруг все, что мы говорили, стало особенным, значительным и поэтичным. Я прямо и просто смотрел в глаза
Маше, голоса наши ласково и дружески разговаривали друг с другом помимо слов, которые произносили.
Маша важно
рассказывала...
Сейчас же, как приехал, я сообщил Юле, что я влюблен, и влюблен в замечательную красавицу, какой даже нет у Майн-Рида. И не уставал
рассказывать Юле про
Машу. Впервые тогда познал я тоску любви. Раньше я целиком жил в том, что вокруг. Теперь чего-то в окружающем не хватало, как будто из него вынули какую-то очень светлую его часть и унесли далеко. Было сладко и тоскливо.
Володя увел нас с Мишею в свою комнату. Между прочим, он со смехом
рассказал, что вчера зашел в комнату девочек и нашел на столе четвертушку бумаги; на ней рукою
Маши было написано несколько раз: «Милый Витечка, скоро тебя увижу». Миша и Володя смеялись, я тоже притворялся, что мне смешно, в душе же была радость и гордость.
Всю же восторженную влюбленность, нежность и восхищение мы изливали друг другу через Юлю. Мне Юля
рассказывала, с какою любовью
Маша говорит обо мне, как расспрашивает о всех мелочах моей жизни;
Маше сообщала, как я ее люблю и какие подвиги совершаю в ее честь.
Когда Плещеевы пришли к нам, Юля показала
Маше беседку и
рассказала, как я спрыгнул с нее в честь
Маши. С ликованием в душе я после этого поймал на себе пристальный удивленный взгляд
Маши.
Распрощались. Они ушли. Я жадно стал расспрашивать Юлю про
Машу. Юля
рассказала: перед тем как уходить.
Маша пришла с Юлею под окно моей комнаты (оно выходило в сад) и молилась на окно и дала клятву, что никогда, во всю свою жизнь, не забудет меня и всегда будет меня любить. А когда мы все уже стояли в передней,
Маша выбежала с Юлею на улицу, и
Маша поцеловала наш дом. Юля отметила это место карандашиком.
Однажды приехал в Тулу император Александр III. В торжественной его встрече участвовали и все учебные заведения. Учащиеся были выстроены шпалерами по улицам, по которым проезжал царь. Инна и Маня воротились с этой встречи потные, усталые, охрипшие. Восторженно
рассказывали, как
махали царю платками, как бросали ему цветы, как до хрипоты кричали «ура!», с гордостью показывали опухшие от рукоплесканий ладони.
Неточные совпадения
«Стой! — крикнул укорительно // Какой-то попик седенький // Рассказчику. — Грешишь! // Шла борона прямехонько, // Да вдруг
махнула в сторону — // На камень зуб попал! // Коли взялся
рассказывать, // Так слова не выкидывай // Из песни: или странникам // Ты сказку говоришь?.. // Я знал Ермилу Гирина…»
И Дарья Александровна
рассказала преступление
Маши.
— Кто-то посылает, — ответила она, шумно вздохнув. — Вероятно — хладнокровные, а ты — хладнокровный. Ночью, там, — она
махнула рукой куда-то вверх, — я вспомнила, как ты мне
рассказывал про Игоря, как солдату хотелось зарубить его… Ты — все хорошо заметил, значит — хладнокровный!
Эта болонка как-то уж очень меня развлекала, так даже, что я переставал
рассказывать и раза два потянулся к ней, но Ламберт
махнул рукой, и Альфонсина с своей болонкой мигом стушевалась за ширмы.
Я сначала жил в Вятке не один. Странное и комическое лицо, которое время от времени является на всех перепутьях моей жизни, при всех важных событиях ее, — лицо, которое тонет для того, чтоб меня познакомить с Огаревым, и
машет фуляром с русской земли, когда я переезжаю таурогенскую границу, словом К. И. Зонненберг жил со мною в Вятке; я забыл об этом,
рассказывая мою ссылку.