Неточные совпадения
Воспоминание о себе Куликов оставил у нас хорошее. У меня в
памяти он
остался как олицетворение краткой лорис-меликовской эпохи «диктатуры сердца». Года через два Куликов ушел со службы. Не знаю, из-за либерализма ли своего или другие были причины. Слышал, что потом он стал драматургом (псевдоним — Н. Николаев) и что драмы его имели успех на сцене. Он был сын известного в свое время водевилиста и актера Н. И. Куликова.
В
памяти у меня
осталось впечатление от железных рук, охвативших меня, боль от тяжелого удара по голове, отчаянный мой вопль…
Запах передней крепко
остался у меня в
памяти, с нею связаны особенно радостные воспоминания. Когда я уходил, мы всегда долго стояли в передней, — в ней так хорошо говорилось перед уходом, так интимно и свободно; и так лукаво глядели милые, смеющиеся глаза Кати! И так приветно сверкали влюбленные девичьи улыбки! Милая передняя — просторная, с деревянными вешалками и с этим удивительно приятным, характерным запахом.
Многие церковные песни, и не из одной только всенощной,
остались в моей
памяти как своеобразные любовные гимны, прочно связанные с определенными переживаниями в моей любви к Конопацким.
И лишь одно сожаленье
останется, горькая
память о прежних.
Рассказывали, что в молодости он любил девушку, она умерла, и на всю жизнь он
остался верным ее
памяти и девственником.
Был и на балу у них. Это был уже настоящий бал, и зал был под стать. Кавалеры в большинстве были новые, мне незнакомые.
Осталось в
памяти: блеск паркета, сверкающие белые стены, изящные девичьи лица — и какой-то холод, холод, и отчужденность, и одиночество. Исчезла всегдашняя при Конопацких легкость в обращении и разговорах. Я хмурился, не умел развернуться и стать разговорчивым, больше сидел в курительной комнате и курил. Люба сказала мне своим задушевным голосом...
От каждого человека, которого мы знали не слишком близко,
остается в
памяти одно центральное воспоминание, в котором, как в фокусе, концентрируется общее впечатление от этого человека.
В первый же раз, когда я остался без пары, — с концом песни я протянул руку Мане Дембицкой. Во второй раз, когда осталась Лена, — я подал руку ее сестре раньше, чем она успела обнаружить свой выбор, и когда мы, смеясь, кружились с Соней, у меня в
памяти осталось лицо Лены, приветливо протягивавшей мне обе руки. Увидев, что опоздала, она слегка покраснела и осталась опять без пары. Я пожалел, что поторопился… Теперь младшая сестра уже не казалась мне более приятной.
— Ничего! Не один я на земле, — всю правду не выловят они! Где я был, там обо мне
память останется, — вот! Хоть и разорили они гнездо, нет там больше друзей-товарищей…
Утро, еще не совсем проснулось море, в небе не отцвели розовые краски восхода, но уже прошли остров Горгону — поросший лесом, суровый одинокий камень, с круглой серой башней на вершине и толпою белых домиков у заснувшей воды. Несколько маленьких лодок стремительно проскользнули мимо бортов парохода, — это люди с острова идут за сардинами. В
памяти остается мерный плеск длинных весел и тонкие фигуры рыбаков, — они гребут стоя и качаются, точно кланяясь солнцу.
Неточные совпадения
У него
оставалась, как это часто бывает, только внешняя способность
памяти, указывающая, что вслед за чем решено сделать.
Одно, что я могу сказать против, это то, что, потеряв Marie, я говорил себе, что
останусь верен ее
памяти.
Видно, я очень переменилась в лице, потому что он долго и пристально смотрел мне в глаза; я едва не упала без
памяти при мысли, что ты нынче должен драться и что я этому причиной; мне казалось, что я сойду с ума… но теперь, когда я могу рассуждать, я уверена, что ты
останешься жив: невозможно, чтоб ты умер без меня, невозможно!
И живо потом навсегда и навеки
останется проведенный таким образом вечер, и все, что тогда случилось и было, удержит верная
память: и кто соприсутствовал, и кто на каком месте стоял, и что было в руках его, — стены, углы и всякую безделушку.
Я не был свидетелем всему, о чем
остается мне уведомить читателя; но я так часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались в мою
память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.