Когда я еще был совсем маленьким, отец сильно увлекался садоводством, дружил с местным купцом-садоводом Кондрашовым. Иван Иваныч Кондратов. Сначала я его называл Ананас-Кокок, потом — дядя-Карандаш. Были парники, была маленькая оранжерея. Смутно помню теплый, парной ее воздух, узорчатые
листья пальм, стену и потолок из пыльных стекол, горки рыхлой, очень черной земли на столах, ряды горшочков с рассаженными черенками. И еще помню звучное, прочно отпечатавшееся в памяти слово «рододендрон».
Юноша встал, не очень уверенно шаркая ногами, подошел к столу Самгина, зацепился встрепанными волосами за
лист пальмы, улыбаясь, сказал Самгину:
Младенца несут в старую церковку, в ней — по ветхости ее — давно не служат, и целый год она стоит пустая, но сегодня ее древние стены украшены цветами,
листьями пальм, золотом лимонов, мандарин, и вся она занята искусно сделанной картиной Рождества Христова.
При этом он с довольным видом похлопывал твердое дерево своею тростью, и удары звонко раздавались по оранжерее.
Листья пальмы вздрагивали от этих ударов. О, если бы она могла стонать, какой вопль гнева услышал бы директор!
Неточные совпадения
Елена полулежала на тахте, под большой картиной, картина изображала желтые бугры песка, караван верблюдов, две тощие
пальмы в лохмотьях
листьев, изорванных ветром.
И вот он сидит в углу дымного зала за столиком, прикрытым тощей
пальмой, сидит и наблюдает из-под широкого, веероподобного
листа. Наблюдать — трудно, над столами колеблется пелена сизоватого дыма, и лица людей плохо различимы, они как бы плавают и тают в дыме, все глаза обесцвечены, тусклы. Но хорошо слышен шум голосов, четко выделяются громкие, для всех произносимые фразы, и, слушая их, Самгин вспоминает страницы ужина у банкира, написанные Бальзаком в его романе «Шагреневая кожа».
Все это мне приходило в голову, когда я шел под тенью акаций, миртов и банианов; между ними видны кое-где
пальмы. Я заходил в сторону, шевелил в кустах, разводил
листья, смотрел на ползучие растения и потом бежал догонять товарищей.
У томанов грубый продолговатый
лист и серый ствол; у
пальм светло-зеленые крепкие
листья до того, что едва разорвешь руками.
Мы видели новые, заброшенные в глушь леса, еще строящиеся хижины, под
пальмами и из
пальм, крытые пальмовыми же
листьями.