Неточные совпадения
Помню мучительную
дорогу, тряску вагона, ночные бреды и поты; помню, как в Москве, на Курском вокзале, в ожидании поезда, я сидел за буфетным столиком в зимней шубе в июньскую жару, и было мне холодно, и очень хотелось съесть кусок
кровавого ростбифа с хреном, который я видел на буфетной стойке. В Туле мама по телеграмме встретила меня на вокзале. Мягкая постель, белые простыни, тишина. И на две недели — бред и полусознание.
Неточные совпадения
И вот в то самое время, когда совершилась эта бессознательная
кровавая драма, вдали, по
дороге, вдруг поднялось густое облако пыли.
Вскоре пикник кончился. Ночь похолодела, и от реки потянуло сыростью. Запас веселости давно истощился, и все разъезжались усталые. Недовольные, не скрывая зевоты. Ромашов опять сидел в экипаже против барышень Михиных и всю
дорогу молчал. В памяти его стояли черные спокойные деревья, и темная гора, и
кровавая полоса зари над ее вершиной, и белая фигура женщины, лежавшей в темной пахучей траве. Но все-таки сквозь искреннюю, глубокую и острую грусть он время от времени думал про самого себя патетически:
(Прим. автора.)] и братьев, понеслась в погоню с воплями и угрозами мести;
дорогу угадали, и, конечно, не уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без
кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших горячее участие в деле, по
дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на
дороге лошадей.
И сам, прирублен саблею каленой, // В чужом краю, среди
кровавых трав, // Кипучей кровью в битве обагренный, // Упал на щит червленый, простонав: // «Твою дружину, княже. приодели // Лишь птичьи крылья у степных
дорог, // И полизали кровь на юном теле // Лесные звери, выйдя из берлог».
Складывали в ящик трупы. Потом повезли. С вытянутыми шеями, с безумно вытаращенными глазами, с опухшим синим языком, который, как неведомый ужасный цветок, высовывался среди губ, орошенных
кровавой пеной, — плыли трупы назад, по той же
дороге, по которой сами, живые, пришли сюда. И так же был мягок и пахуч весенний снег, и так же свеж и крепок весенний воздух. И чернела в снегу потерянная Сергеем мокрая, стоптанная калоша.