Но яблочный спас был еще впереди; значит, во всех отношениях
есть яблоки было вредно: для души, — потому что они были еще не освященные, для желудка, — потому что они были еще зеленые.
Неточные совпадения
У сестренки Мани
было расстройство желудка, после обеда ей не дали
яблока. Она очень
была недовольна. Надулась и ворчала...
— Ну, ведь все равно, уж
есть понос. Какая, же разница? Ну, съем
яблоко, — понос
был и останется, больше ничего.
Сбивали длинными палками, самые аппетитные и румяные
яблоки и
ели.
— А я
яблок не
ел: надкушу, а когда вижу, никто не смотрит, — выплюну, а
яблоко заброшу в кусты.
Когда мы подросли, с нами стали читать обычные молитвы: на сон грядущий, «Отче наш», «Царю небесный». Но отвлеченность этих молитв мне не нравилась. Когда нам
было предоставлено молиться без постороннего руководства, я перешел к прежней детской молитве, но ввел в нее много новых, более практических пунктов: чтоб разбойники не напали на наш дом, чтоб не болел живот, когда съешь много
яблок. Теперь вошел еще один пункт, такой...
Всегда умиляло и наполняло душу светлою радостью го, что у каждого человека
есть свой ангел-хранитель. Он невидимо стоит около меня, радуется на мои хорошие поступки, блистающим крылом прикрывает от темных сил. Среди угодников
были некоторые очень приятные. Николай-угодник, например, самый из всех приятный. Ночью под шестое декабря он тайно приходил к нам и клал под подушку пакеты. Утром проснешься — и сейчас же руку под подушку, и вытаскиваешь пакет. А в нем пастила, леденцы,
яблоки, орехи грецкие, изюм.
Потом, после всенощной и молебна, мы с сестрами и пришедшими черными Смидовичами долго сидели в саду, в синей августовской темноте, пахнувшей коричневыми
яблоками,
пели хором. Особенно одна песня помнится...
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой: у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка
ели яблоки.
Очень просто и случайно. В конце прошлого лета, перед осенью, когда
поспели яблоки и пришла пора собирать их, Вера сидела однажды вечером в маленькой беседке из акаций, устроенной над забором, близ старого дома, и глядела равнодушно в поле, потом вдаль на Волгу, на горы. Вдруг она заметила, что в нескольких шагах от нее, в фруктовом саду, ветви одной яблони нагибаются через забор.
Поэтому, если подавались фрукты, он абсолютно
ел яблоки, абсолютно не ел абрикосов; апельсины ел в Петербурге, не ел в провинции, — видите, в Петербурге простой народ ест их, а в провинции не ест.
— Этого не помню. Вообще знаю, что
были яблоки хорошие, а чтобы такие были, в тарелку величиной, — этого не помню. Вот карася в двадцать фунтов в дубровинском пруде в ту коронацию изловили — это точно что было.
Была и Лариса тут, — нарядная, спокойно-веселая, она
ела яблоко, отрезая ножичком по ломтику, и посмеивалась.
Неточные совпадения
— Да ведь и в церкви не
было места. Взошел городничий — нашлось. А ведь
была такая давка, что и
яблоку негде
было упасть. Вы только попробуйте: этот кусок — тот же городничий.
Меж тем комната наполнилась так, что
яблоку упасть
было негде. Полицейские ушли, кроме одного, который оставался на время и старался выгнать публику, набравшуюся с лестницы, опять обратно на лестницу. Зато из внутренних комнат высыпали чуть не все жильцы г-жи Липпевехзель и сначала
было теснились только в дверях, но потом гурьбой хлынули в самую комнату. Катерина Ивановна пришла в исступление.
Меж тем уж золотит плоды лучистый Царь, // Вот в самом том саду, где также
спеть всё стало, // Наливное, сквозное, как янтарь, // При солнце
яблоко на ветке дозревало.
Мальчишка
был давно тем
яблоком пленён:
Она привела сына в маленькую комнату с мебелью в чехлах. Два окна
были занавешены кисеей цвета чайной розы, извне их затеняла зелень деревьев, мягкий сумрак
был наполнен крепким запахом
яблок, лента солнца висела в воздухе и, упираясь в маленький круглый столик, освещала на нем хоровод семи слонов из кости и голубого стекла. Вера Петровна говорила тихо и поспешно: