Неточные совпадения
Радость, гордость и ужас охватили меня, когда я прочел это письмо. Нетрудно было понять, что тут в деликатной форме приглашали меня самого: при огромном круге знакомств Толстых странно им было обращаться за рекомендациями ко мне, совершенно незнакомому им человеку; очевидно, я, как автор «Записок врача», казался им почему-то наиболее подходящим
для ухода за больным отцом, Если же даже все это было и не так, то все-таки после этого письма я имел
полное право предложить свои услуги.
Неточные совпадения
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до
полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро
для всех,
для человечества,
для России,
для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было
полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью
для себя, он, хотя не испытывал более никакой
радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
Взойдя наверх одеться
для вечера и взглянув в зеркало, она с
радостью заметила, что она в одном из своих хороших дней и в
полном обладании всеми своими силами, а это ей так нужно было
для предстоящего: она чувствовала в себе внешнюю тишину и свободную грацию движений.
Тяжело, признаться сказать, было и мне, смиренному рассказчику, довесть до конца эту сцену, и я с
полной радостью и любовью обращаю умственное око в грядущую перспективу событий, где мелькнет хоть ненадолго
для моего героя, в его суровой жизни, такое
полное, искреннее и молодое счастье!
Какое счастье было
для молодого журналиста, кроме ежедневных заметок без подписи, видеть свою подпись, иногда
полной фамилией, иногда «В. Г-ский», под фельетонами полосы на две, на три, рядом с корифеями! И какая
радость была, что эти корифеи обращали внимание на мои напечатанные в газете фельетоны и хорошо отзывались о них, как, например, М.Е. Салтыков-Щедрин о моем первом рассказе «Человек и собака».
— Настоящее! — сказал он,
полный радости. — В первый раз в жизни моей настоящего хлебну! Какая жизнь была у меня? Вся — фальшивая… грязь, грубость, теснота… обиды
для сердца… Разве этим можно человеку жить?