Неточные совпадения
Проснулся Иван Ильич поздно. Долго кашлял, отхаркивался, кряхтел. Голову кружило,
под сердцем шевелилась тошнотная муть. Весеннее солнце светило в щели ставень. В кухне звякали чайные
ложечки, слышался веселый смех Кати, голос Леонида. Иван Ильич умылся. Угрюмо вошел в кухню, угрюмо ответил на приветствие Леонида, не подавая руки.
— Сегодня — пою! Ой, Клим, страшно! Ты придешь? Ты — речи народу говорил? Это тоже страшно? Это должно быть страшнее, чем петь! Я ног под собою не слышу, выходя на публику, холод в спине,
под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. — Женщины — злые, кажется, что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала голос, запела петухом, — это они потому, что каждый мужчина хочет изнасиловать меня, а им — завидно!
— Плохо, доктор. Я сам подумывал посоветоваться с вами. Не знаю, что мне делать. Желудок почти не варит,
под ложечкой тяжесть, изжога замучила, дыханье тяжело… — говорил Обломов с жалкой миной.
Одно меня смущало: в самые, как говорится, мгновения неизъяснимого блаженства у меня отчего-то все
под ложечкой сосало и тоскливая, холодная дрожь пробегала по желудку.
Когда Харитон Артемьич вышел с террасы, наступила самая томительная пауза, показавшаяся Галактиону вечностью. Анфуса Гавриловна присела к столу и тихо заплакала. Это было самое худшее, что только можно было придумать. У Галактиона даже заныло
под ложечкой и вылетели из головы все слова, какие он хотел сказать теще.