Неточные совпадения
Сидели
за столиками люди в пиджаках и в косоворотках, красноармейцы, советские барышни. Прошел между столиками молодой человек в кожаной куртке, с
револьвером в желтой кобуре. Его Катя уже несколько раз встречала и, не зная, возненавидела всею душой.
Был он бритый, с огромною нижнею челюстью и придавленным лбом, из-под лба выползали раскосые глаза, смотревшие зловеще и высокомерно. Катя поскорей отвела от него глаза, — он вызывал в ней безотчетный, гадливо-темный ужас, как змея.
Рассказала о допросе, и что она им сказала. И вдруг все кругом замерли в тяжелом молчании. Смотрели на нее и ничего не говорили. И в молчании этом Катя почувствовала холодное дыхание пришедшей
за нею смерти. Но в душе все-таки
было прежнее радостное успокоение и задорный вызов. Открылась дверь, солдат с
револьвером крикнул...
— Что он
за револьвер взялся на Горелова, — так можно
было разговорить.
Неточные совпадения
— Глупо! Не попал, — проговорил он, шаря рукой
за револьвером.
Револьвер был подле него, — он искал дальше. Продолжая искать, он потянулся в другую сторону и, не в силах удержать равновесие, упал, истекая кровью.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил
за ворота, прислушался;
было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой
за деревянную балясину ограды, а другая рука его
была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней
револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул:
Эту группу, вместе с гробом впереди ее, окружала цепь студентов и рабочих, державших друг друга
за руки, у многих в руках —
револьверы. Одно из крепких звеньев цепи — Дунаев, другое — рабочий Петр Заломов, которого Самгин встречал и о котором говорили, что им
была организована защита университета, осажденного полицией.
В комнате, отведенной Самгину, неряшливо разбросана
была одежда военного, на столе лежала сабля и бинокль, в кресле —
револьвер, привязанный к ремню,
за ширмой кто-то всхрапывал, как ручная
пила.
— Вчера
был веселый, смешной, как всегда. Я пришла, а там скандалит полиция, не пускают меня. Алины — нет, Макарова — тоже, а я не знаю языка. Растолкала всех, пробилась в комнату, а он… лежит, и
револьвер на полу. О, черт! Побежала
за Иноковым, вдруг — ты. Ну, скорее!..