Я стал торопливо одеваться. По груди и спине бегала мелкая, частая дрожь, во рту было сухо; я выпил воды. «Нужно бы поесть чего-нибудь, — мелькнула у меня мысль. — На тощий желудок нельзя выходить… Впрочем, нет; я всего полтора часа назад ужинал». Я оделся и суетливо стал пристегивать к жилетке цепочку часов. Харлампий Алексеевич стоял, подняв брови и неподвижно уставясь глазами в одну точку. Взглянул я на его
растерянное лицо, — мне стадо смешно, и я сразу овладел собою.
Позвали Симеона… Он пришел, по обыкновению, заспанный и хмурый. По
растерянным лицам девушек и экономок он уже видел, что случилось какое-то недоразумение, в котором требуется его профессиональная жестокость и сила. Когда ему объяснили в чем дело, он молча взялся своими длинными обезьяньими руками за дверную ручку, уперся в стену ногами и рванул.
У Хлебникова было темное, глупое,
растерянное лицо, а в бессмысленных глазах светился животный ужас.
Ни
растерянных лиц, ни голосов вопиющих о помощи, ни плача, ни брани, а кругом тишина, порядок жизни, дети, салазки, собаки с задранными хвостами.
Неточные совпадения
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка,
растерянная, пристыженная, счастливая, с
лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
Размахивая палкой, делая даме в углу приветственные жесты рукою в желтой перчатке, Корвин важно шел в угол, встречу улыбке дамы, но, заметив фельетониста, остановился, нахмурил брови, и концы усов его грозно пошевелились, а матовые белки глаз налились кровью. Клим стоял, держась за спинку стула, ожидая, что сейчас разразится скандал, по
лицу Робинзона, по его
растерянной улыбке он видел, что и фельетонист ждет того же.
Растерянная усмешка соскользнула с
лица Митрофанова, он шумно вздохнул и оживился, выпрямился, говоря:
Лицо Снегирева имело вид оживленный, но как бы
растерянный, а вместе с тем и ожесточенный.
Прошло 20 минут. Наконец Паначев вернулся. Достаточно было взглянуть на него, чтобы догадаться, в чем дело.
Лицо его было потное, усталое, взгляд
растерянный, волосы растрепанные.