Неточные совпадения
При обращении же за помощью к святым последние отнюдь не
являются в качестве таких промежуточных иерархий, заполняющих пропасть между
человеком и Богом (ибо эта бездна незаполнима никаким «эволюционным» процессом и никаким иерархическим восхождением), но лишь как близкие нам и, вместе с нами, предстоящие престолу Господа силы.
Является величайшим заблуждением думать (вместе с духоборами, квакерами [Духоборы — христианская секта в России, выделившаяся в XVIII в. из хлыстов; духоборы считают Иисуса Христа простым
человеком, православному культу противопоставляют веру по внутреннему убеждению.
Чувство, по мнению Гегеля
является у
человека общим с животным, которое не имеет религии (причем Гегель, конечно, прибавляет, что Gott ist wesentlich im Denken [«Бог существенно есть в религии» (там же.
«Все в
человеке, для чего почвой
является мысль, может быть облечено в форму чувства: право, свобода, нравственность и т. д…. но это не есть заслуга чувства, что содержание его
является истинным…
Больше того, религия, которую хотят целиком свести к морали, в целостности своей находится выше морали и потому свободна от нее: мораль существует для
человека в известных пределах, как закон, но
человек должен быть способен подниматься и над моралью [Одним из наиболее ярких примеров преодоления морали
является война, поэтому так трудно морально принять и оправдать войну, и остается только религиозное ее оправдание.
Но единственный в своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно представляют евангельские события, центром которых
является воплотившийся Бог — Слово, Он же есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате
человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
Но после того, как Он произвел образ небесного
человека в его колеснице, Он снизошел в колесницу и
явился под образом Иеговы...
Самой выдающейся чертой мистики Эккегарта
является то, что отрицательное богословие в связи с учением об Abgeschiedenheit, сливающей мир и
человека с Богом, приводит его к признанию не трансцендентности Бога, но максимальной Его имманентности: черта между Богом и тварью совершенно стирается, различие их преодолевается в превышающем его единстве [В связи с учением об отрешенности Эккегарт развивает свое важнейшее учение о Gott и Gottheit, о чем в след, отделе.]. Но об этом ниже.
Если мир содержится в Боге, но не есть Бог, ибо отделен от Божества непереходимой бездной трансцендентности, то и подлинная религия может основываться на нисхождении Божества в мир, на вольном в него вхождении, приближении к
человеку, т. е. на откровении, или, иначе говоря, она необходимо
является делом благодати, сверхприродного или сверхмирного действия Божества в
человеке.
Но она
является началом новой, тварной многоипостасности, ибо за ней следуют многие ипостаси (
людей и ангелов), находящиеся в софийном отношении к Божеству.
Мир
является великой иерархией идейных существ, идейным организмом, и в этом постижении софийности «мертвого» мира лежит заслуга оккультизма [Под оккультизмом я разумею здесь не столько современный, школьный оккультизм, воспитываемый особой тренировкой, но общую природную способность
человека проникать за кору явлений, особенно свойственную народам в ранние эпохи развития и отразившуюся в сказке, эпосе, фольклоре, верованиях и «суевериях».], сближающая его с ««поэтическим восприятием» природы вообще.
При таком понимании пола самым центральным проявлением греха
является зачатие, от которого
человек рождается, а первоначальная сущность первородного греха есть половая похоть, — змий возбудил в Еве блудное разжение.
Матерь-Земля оказалась матерью Матери Бога [Церковь поет: «Что Тебе принесем, Христе, яко
явился еси на земли яко
человек нас ради?
В теперешнем греховном состоянии
человека это равновесие глубоко нарушено, и ни в чем так не опознается трагика любви, как в искании и ненахождении этого равновесия, так что невольно
является соблазн — упростить задачу, отказаться от нее.
Каждый в отдельности есть полу-человек, однако
является самостоятельной личностью, ипостасью, имеет свою духовную судьбу.
Тем, что душа
человека имеет ум, слово и дух, оживляющий тело, она одна и более, чем бестелесные ангелы,
является сотворенной Богом по Его образу».
Человек в этом акте самопознания ощутил и собственную свою неполноту и незавершенность: в нем
явилось сознание одиночества, жажда подруги.
Поэтому спасителем человечества мог
явиться только
человек, и притом в онтологическом своем естестве резюмирующий в себе всю природу
человека, иначе говоря, перво-Адам, самый корень человеческого древа.
Но ветхий Адам пал непоправимо и в шеоле ожидал своей окончательной судьбы, а поэтому, если и он не мог
явиться спасителем, то остается заключить, что им должен быть уже He-человек.
Таковым
Человеком и He-человеком
явился Иисус Христос, новый Адам, вочеловечившийся Бог.
Природа нашего спасения должна быть понимаема не в свете формально-юридической теории возмездия, но в связи с общим учением о сотворении
человека, причем его спасение может
явиться только новым творением, точнее, продолжением его творения.
Если грехопадение сопровождалось глубоким извращением в жизни пола,
являлось прежде всего болезнью первозданного брака, то в искуплении следует видеть оздоровление природы брака, благодаря которому онтологически он становится уже «во Христа и во Церковь», соответствует его внутренней естественной норме, вытекающей из полноты образа Божия в
человеке.
Впадение в магизм как раз и
явилось тем грехом, которым создалась эта зависимость
человека от хозяйства, и она не может быть преодолена силами того же магизма в его собственной плоскости.
Вот этого-то «изменения», которое, по существу,
является новым творческим актом Бога над
человеком, именно и не может совершить хозяйственный труд, а поэтому и «проект» Федорова, как бы далеко ни зашла «регуляция природы», силами природными и человеческими неосуществим.
Итак, теургическая сила, являемая в таинствах, дается, а не берется, и
человек здесь
является приемлющим, а не творящим.
Тем не менее творческие усилия
человека в теургии таинств
являются лишь обусловливающими, но не производящими, ибо и недостойно совершаемое таинство сохраняет страшную свою силу, и, с другой стороны, никакими своими усилиями
человеку нельзя его совершить.
После совершившегося боговоплощения таким всесовершенным всечеловеческим всеорганизмом
является Господь Иисус Христос: входя в Церковь, которая есть Тело Его,
человек входит в состав этого абсолютного организма, по отношению к коему первоначальное мистическое единство Адама-Кадмона
является как бы низшей, природной основой.
Здесь становится ясна вся относительность социального неравенства перед фактом духовного равенства
людей, вот почему даже рабство в век первохристианства не
являлось к тому препятствием.
И если оттуда конец представляется каким-то внешним, нежданным, насильственным актом, каким обычно почитается и личная смерть каждого отдельного
человека, то здесь конец совпадает с наступлением наибольшей зрелости,
является мотивированным и закономерным, так же как и личная смерть посылается лишь тогда, когда она своевременна для
человека.
Поэтому ад, хотя и возможен для всякого творения, — как
человека, так и ангела, — но он ни для кого не
является неминуемым.
Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных
людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько
человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол.
Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Величавая дикость прежнего времени исчезла без следа; вместо гигантов, сгибавших подковы и ломавших целковые,
явились люди женоподобные, у которых были на уме только милые непристойности.
Прежде бывало, — говорил Голенищев, не замечая или не желая заметить, что и Анне и Вронскому хотелось говорить, — прежде бывало вольнодумец был
человек, который воспитался в понятиях религии, закона, нравственности и сам борьбой и трудом доходил до вольнодумства; но теперь
является новый тип самородных вольнодумцев, которые вырастают и не слыхав даже, что были законы нравственности, религии, что были авторитеты, а которые прямо вырастают в понятиях отрицания всего, т. е. дикими.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что
явился этот Васенька Весловский,
человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
Ему казалось, что и важничал Федор Федорович уже чересчур, что имел он все замашки мелких начальников, как-то: брать на замечанье тех, которые не
являлись к нему с поздравленьем в праздники, даже мстить всем тем, которых имена не находились у швейцара на листе, и множество разных тех грешных принадлежностей, без которых не обходится ни добрый, ни злой
человек.