Исходя из своего религиозного монизма, для которого Божество есть лишь глубина бытия, а не
трансцендентное начало, открывающееся миру, Эккегарт фактически устраняет откровение Божества в собственном смысле, заменяя его самооткровением твари («прорывом» чрез тварность); соответственно этому спиритуалистически истолковывается и евангельская история.
Неточные совпадения
Здесь нет полярности
трансцендентного и имманентного, нет места сверхлогическому откровению, сверхзнанию или незнанию меры, ее «docta ignorantia» [Ученое незнание (лат.).] (по выражению Николая Кузанского), здесь нет тайны ни на небе, ни на земле, ибо человек держит в руках своих
начало смыкающейся цепи абсолютного, точнее, он сам есть ее звено.
Следует различать между расширением нашего опыта, открывающим нам новые миры (безразлично, будет ли это мир, изучаемый телескопом или же астральным ясновидением), и его прорывом, которым является соприкосновение с
началом,
трансцендентным миру, т. е. с Богом.
Напротив, таинство всецело основано на благодати, осуществляется излиянием
трансцендентного, сверхприродного
начала в мир природный.
Хотя он характеризует
трансцендентное абсолютное с помощью каббалистического понятия Эн-соф (мы знаем, как проблематично это понятие, которое, однако, применяется Соловьевым без всякого пояснения), т. е. в терминах отрицательного богословия, но затем, неправомерно и без всяких объяснений приравнивая его к первой ипостаси, он дедуцирует рационально его отношение к миру, а следовательно, и их взаимное определение [См. «Философские
начала цельного знания» (Собр. соч., т. I, особенно стр.320–321, 347) и «Чтения о богочеловечестве» (т. III, 82 cл.).].
Эн-соф есть
трансцендентное Божество до раскрытия, Бог-Отец есть первая ипостась триединого Бога.], — в
начале этого раскрытия.
Однако здесь существенно, что эти относительно
трансцендентные ступени суть диалектические самоположения одного и того же
начала, совершающиеся внутри его, transcensus его модальностей, но здесь нет безусловного, не диалектического, а антиномического трансценза от абсолютного к относительному, от Творца к твари.
Но это
трансцендентное начало святости, становящееся посредником между Богом и человеком, должно что-то делать для русского человека, ему помогать и его спасать, за него совершать нравственную и духовную работу.
И потому абсолютное не должно быть насильственным, внешним и формальным навязыванием относительному
трансцендентных начал и принципов, а может быть лишь имманентным раскрытием высшей жизни в относительном.
Неточные совпадения
В терминах философских это значит, что Россия всегда чувствует мужественное
начало себе
трансцендентным, а не имманентным, привходящим извне.
В этом случае роковым образом само «сознание вообще» становится
трансцендентным, как то и обнаружилось в германском идеализме
начала XIX века.
В человеке есть духовное
начало, как
трансцендентное в отношении к миру, т. е. превышающее мир.