Неточные совпадения
И мнится, что в мучительной сложности этой таится своя религиозная возможность, дана особая задача, свойственная историческому возрасту, и вся наша проблематика с ее предчувствиями и предвестиями
есть тень, отбрасываемая Грядущим [Ср. с высказыванием Т. Моммзена, которое любил повторять В. И. Иванов: «Мировые
события, идя на землю, бросают вперед свои тени» (Иванов В. Собр. соч.
Мы думали, что только там, внизу, в зное происходят
события, и не знали, что
есть эта высь, а оказывается — здесь ждали…
«Очень
был рад Вашему письму, — писал Булгаков, — как дружескому рукопожатию в такую годину, когда
события разделяют даже и близких по симпатиям людей.
Вера в этом смысле
есть антиципация [Антиципация (от лат. anticipo-предвосхищаю) — в самом общем смысле слова означает способность предвосхищения (чаще всего какого-либо
события).] знания: credo ut intelligam [Верю, чтобы понимать (лат.) — изречение, предписываемое Ансельму Кентерберийскому (1033–1109).], хотя сейчас и не опирающаяся на достаточное основание: credo quia absurdum [Верю, ибо это нелепо (лат.) — слова, предписываемые Тертуллиану.].
Хотя собственная область веры
есть свышепознаваемое, трансцендентное Божество, но она распространяется и на то, что принципиально не недоступно для знания, однако таково лишь для данного момента: таковы не наступившие еще, но имеющие наступить
события, вообще будущее, или же прошедшие, но вне человеческого ведения лежащие
события — прошлое.
Так
будет и с грядущими мировыми
событиями и судьбами человека.
В таком случае человеческая история, не переставая
быть историей, в то же время мифологизируется, ибо постигается не только в эмпирическом, временном выражении своем, но и ноуменальном, сверхвременном существе; так наз. священная история, т. е. история избранного народа Божия, и
есть такая мифологизированная история:
события жизни еврейского народа раскрываются здесь в своем религиозном значении, история, не переставая
быть историей, становится мифом.
Но единственный в своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно представляют евангельские
события, центром которых является воплотившийся Бог — Слово, Он же
есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
«Но почти несомненно, — пишет Ф. В. Фаррар, — что Фавор не
был местом этого великого
события» (Фаррар Ф. В.
Родится не только мир, но и бог, ибо и бог здесь родится в Ничто и из Ничто, его бытие тоже
есть лишь особый вид бытия, соотносительный бытию мира,
событие миру.
Голгофа
была не только предвечно предустановлена при создании мира как
событие во времени, но она составляет и метафизическое существо творения.
Так как ей принадлежит положительное всеединство, то ею обосновывается вся связность бытия, установляющая не механическое чередование, но внутреннее последование
событий, иначе говоря, объективное время, ибо время не
есть голое чередование, вытеснение прошлого настоящим, клочкообразная разорванность бытия.
Не то чтобы христианство вышло из одного только иудейства, оно в такой же степени имеет в качестве своей предпосылки и язычество; лишь потому его возникновение
есть великое всемирно-историческое
событие» (ib., 78).
Благодаря Голгофской жертве старый человек создается заново, оставаясь самим собой и после воскресения: последнее разделение в нем смерти и жизни, бытия и небытия происходит на Страшном Суде, который и может
быть в известном смысле рассматриваем как последний, заключительный акт в цепи
событий, в своей совокупности составляющих сотворение человека.
Ведь не
было же замечено ни Римом, ни всем тогдашним миром, что в далекой и небольшой Иудее совершилось безмерное по значению, единственное по важности
событие — явление Христа.
Наше понимание объективного времени
будет существенно различаться в зависимости, напр., от того, принимаем ли мы учение о перевоплощении душ, т. е. о неоднократном повторении жизни одних и тех же существ, или нет; далее, видим ли мы мистический центр мировой истории в
событии боговошющения или в чем-либо другом.
Неточные совпадения
Но летописец недаром предварял
события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его
было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Потом пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она
была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат в то время не
был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что
события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя.
Тогда бригадир встал перед миром на колени и начал каяться. ("И
было то покаяние его а́спидово", [Аспид (греч.) — легендарный змей;"а́спидово покаяние" — ложное, коварное покаяние.] — опять предваряет
события летописец.)
Тогда бригадир вдруг засовестился. Загорелось сердце его стыдом великим, и стоял он перед глуповцами и точил слезы. ("И все те его слезы
были крокодиловы", — предваряет летописец
события.)
Не успели глуповцы опомниться от вчерашних
событий, как Палеологова, воспользовавшись тем, что помощник градоначальника с своими приспешниками засел в клубе в бостон, [Бостон — карточная игра.] извлекла из ножон шпагу покойного винного пристава и,
напоив, для храбрости, троих солдат из местной инвалидной команды, вторглась в казначейство.