Неточные совпадения
В них была безмерная
сила чистоты и прозорливой жертвенности, — знание страдания и готовность на вольное страдание, и та же
вещая жертвенность виделась в недетски мудрых очах Младенца.
Однако им принадлежит самостоятельное бытие в том смысле, что они являются онтологическим prius [Первооснова, основание (лат.); букв.: предыдущее, предшествующее, первичное.]
вещей, в
силу которого возможность (δυνάμει δν) переходит в действительность (ενεργεία öv), причем каждая форма имеет пребывающее, вечное существование, а совокупность форм образует их иерархию или организм.
Для того чтобы открылась какая-либо
сила, нужно противодействие как основа для ее раскрытия, «in Ja und Nein bestehen alle Dinge, es sei Göttlich, Teuflisch, Irdisch, oder was genannt werden mag» [В Да и Нет находятся все
вещи, то есть божественные, дьявольские, земные, или какие еще можно назвать (нем.).] [Ciaassen, 11,43.].
«Бог одинаково живет во всех
вещах, а
вещь ничего не знает о Боге; и Он не открывается
вещи, а она получает от Него
силу, но по своему свойству, — или от его любви, или от его гнева; и от чего она берет ее, то и обнаруживается вовне, и если есть благо в ней, то для злобы оно как бы закрыто, как вы можете видеть на примере куста шиповника; еще более на других колючих
вещах: из него ведь вырастает прекрасный душистый цветок, и в нем лежат два свойства любовное и враждебное, какое побеждает, то и дает плод» [IV, 343–344, § 49.].
Потому неплохо звучит мнение Гераклита, утверждавшего, что все
вещи суть единое, которое в
силу переменчивости имеет все
вещи в себе; а так как все формы находятся в нем, то к нему соответственно этому относятся и все определения, а настолько справедливы и противоречащие друг другу положения.
Должны существовать идеи не только настоящих
вещей, но и прошедших, даже идеи отрицания, относительного, гибнущего, смерти, уничтожения и под
Сила этого аргумента заключается в прямом отожествлении понятий, возникающих в мире явлений и по поводу их, с самыми идеями, но это прямолинейное отожествление отнюдь не вытекает из платоновского учения, ибо мир идей, хотя и имманентен миру явлений, как его основа, но вместе с тем и принципиально от него отличается Идеи в нем погружены в становление и небытие, терпят многочисленные преломления и отражения, собственно и составляющие область относительного.
Из слов земля же бе невидима и неустроена (Быт. 1:2) явствует, что «все уже было в возможности при первом устремлении Божием к творению, как бы от вложенной некоей
силы, осеменяющей бытие вселенной, но в действительности не было еще каждой в отдельности
вещи… земля была и не была, потому что не сошлись еще к ней качества.
Человечество не может спастись ни своими собственными
силами, ни внешней механической
силой, как починивается сломавшаяся
вещь.
Таковы признания великого нашего поэта, по общему мнению, жизнерадостного и ясного, как небо Эллады, но, как и оно, знавшего всю
силу неутолимой тоски [И им вторит поэтическое признание великого мастера, исполненного трагической тоски, Микеланджело Буаноротти. (Мои глаза не видят более смертных
вещей… Если бы моя душа не была создана по образу Божию, она довольствовалась бы внешней красотой, которая приятна для глаз, но так как она обманчива, душа подъемлется к вселенской красоте.)]…
Это стремление с особою
силой осозналось в русской душе, которая дала ему пророчественное выражение в
вещем слове Достоевского: красота спасет мир [См. прим. 108 к «Отделу второму».].
— Ах, это совсем другое дело! Мы, старики, в
силу вещей, относимся к людям снисходительнее, хотя и ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит, что на земле совершенства нет и что все относительно. У стариков, если хочешь, своя логика.
Во-вторых, существуют распорядки, при которых, несмотря на самые похвальные усилия остаться на почве объективности, эти усилия оказываются тщетными, и всякий наблюдатель, каковы бы ни были его намерения,
силою вещей превращается в наблюдателя, собирающего нужные факты при помощи собственных боков.
Неточные совпадения
Думая об этом подвиге, совершить который у него не было ни дерзости, ни
силы, Клим вспоминал, как он в детстве неожиданно открыл в доме комнату, где были хаотически свалены
вещи, отжившие свой срок.
Он тотчас же рассказал: некий наивный юрист представил Столыпину записку, в которой доказывалось, что аграрным движением руководили богатые мужики, что это была война «кулаков» с помещиками, что велась она
силами бедноты и весьма предусмотрительно; при дележе завоеванного мелкие
вещи высокой цены, поступая в руки кулаков, бесследно исчезали, а
вещи крупного объема, оказываясь на дворах и в избах бедняков, служили для начальников карательных отрядов отличным указанием, кто преступник.
Ее розовые руки благодатно плавали над столом, без шума перемещая посуду; казалось, что эти пышные руки, с пальцами, подобными сосискам, обладают
силою магнита: стоит им протянуться к сахарнице или молочнику, и
вещи эти уже сами дрессированно подвигаются к мягким пальцам.
Домой пошли пешком. Великолепный город празднично шумел, сверкал огнями, магазины хвастались обилием красивых
вещей, бульвары наполнял веселый говор, смех, с каштанов падали лапчатые листья, но ветер был почти неощутим и листья срывались как бы веселой
силой говора, смеха, музыки.
Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую
вещь, и вдруг вы замечаете, что это вы сами хотите сделать эту веселую
вещь, и Бог знает зачем, то есть как-то нехотя хотите, сопротивляясь из всех
сил хотите.