Неточные совпадения
Это признание для теоретического
разума может быть названо гипотезой, а по отношению к пониманию объекта, данного нам
путем морального закона (высшего блага), значит по отношению к потребности в практическом направлении, верой и притом верой чистого
разума, ибо только чистый
разум (как в его теоретическом, так и в практическом применении) есть тот источник, откуда оно возникает» (Кант. Критика практического
разума, пер.
В действительности Канту, после того как Бог был найден, все равно каким
путем и каким «
разумом», нужно было бы зачеркнуть всю свою «Критику чистого
разума», как построенную вне гипотезы Бога и даже при ее исключении, и написать заново свою философскую систему.
Такое законодательство
разума в области веры содержит в себе нестерпимое противоречие, которое разрешается или полным и окончательным утверждением прав веры, т. е. всего построения «Критики практического
разума» (
путь большинства неокантианцев), или же ее приматом во всех областях, а в таком случае становится невозможно брать всерьез «Критику чистого
разума».
Но теоретическое познание, хотя и не этих объектов, но вообще
разума (?), здесь все-таки расширяется, именно постольку, поскольку этим идеям,
путем практических постулатов, даются объекты, а через это мысль, только проблематическая, получает объективную реальность.
И тем не менее даже и в этом учении Канта об идеях как имманентных проекциях Ding an sich заключается драгоценное зерно теории мифотворчества: Ding an sich, трансцендентная теоретическому познанию, все же познаваема, и притом своим особым
путем, отличным от имманентно-опытного; кантовские постулаты практического
разума, его «разумная» вера, есть также не что иное, как мифотворчество.
Плотин учит «умному деланию» (по выражению аскетов), показуя
путь мистического постижения того, что столь бледными и схематическими чертами изображает философствующий
разум.
Разум, предоставленный своим силам, может и должен идти лишь апофатическим
путем, положительные же определения Божества могут составлять только предмет откровения и содержатся в Слове Божием, где сообщаются различные имена Божий; анализу значения этих имен и посвящен трактат.
— Эта абсолютнейшая действительность, которая тожественна с абсолютнейшей способностью, может быть на языке
разума понимаема только
путем отрицаний, т. е. она недоступна постижению, ни как она может быть всем, ни как она есть.
Разумеется, для человечества, насколько оно живет в плоскости ума, а следовательно, до известной степени обречено на науку и философию, должна иметь силу этика ума, существует обязанность логической честности, борьбы с умственной ленью, добросовестного преодоления преодолимых трудностей, но религиозно перед человеком ставится еще высшая задача — подняться над умом, стать выше ума, и именно этот
путь указуют люди христианского, религиозного подвига [На основании сказанного определяется и наш ответ на вопрос о «преображении
разума», поставленный кн.
Неточные совпадения
— Приятно слышать, что хотя и не вполне, а согласны, — сказал историк с улыбочкой и снова вздохнул. — Да,
разум у нас, на Руси, многое двинул с природного места на ложный
путь под гору.
— Все — программы, спор о программах, а надобно искать
пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического
разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот
разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
Он внес жизнь,
разум и опыт в каменные пустыни, в глушь лесов и силою светлого разумения указал
путь тысячам за собою.
Тот, кто находится внутри, в самой глубине европейского процесса познания, а не со стороны благоговейно на него смотрит, постигает внутреннюю трагедию европейского
разума и европейской науки, глубокий их кризис, мучительную неудовлетворенность, искание новых
путей.
Вот почему религиозное восстановление духовной цельности в познании есть не порабощение познающего
разума, а его освобождение, раскрытие ему
путей к истине, к бытию.