Неточные совпадения
Многого в них я не могу ни
принять, ни разделить, но в то же время ощущал всю неразрывность Вашей связи
с Россией, а следовательно,
с моей верой и
любовью…» (ОР РГБ.
Адам же мог и не
принять предложенного Евой плода, не поддаться соблазну, но сделать попытку спасти Еву силою
любви своей, тем более что недостаточность его бдительности допустила разговор ее
с змеем.
Накануне приезда жениха, когда невеста, просидев до полночи с отцом и матерью, осыпанная их ласками,
приняв с любовью их родительское благословение, воротилась в свою комнатку и легла спать, — сон в первый раз бежал от ее глаз: ее смущала мысль, что с завтрашнего дня переменится тихий образ ее жизни, что она будет объявленная невеста; что начнут приезжать гости, расспрашивать и поздравлять; что без гостей пойдут невеселые разговоры, а может быть, и чтение книг, не совсем для нее понятных, и что целый день надо будет все сидеть с женихом, таким умным и начитанным, ученым, как его называли, и думать о том, чтоб не сказать какой-нибудь глупости и не прогневить маменьки…
Неточные совпадения
Она оставляла жизнь без сожаления, не боялась смерти и
приняла ее как благо. Часто это говорят, но как редко действительно бывает! Наталья Савишна могла не бояться смерти, потому что она умирала
с непоколебимою верою и исполнив закон Евангелия. Вся жизнь ее была чистая, бескорыстная
любовь и самоотвержение.
Вероятно,
с летами она успела бы помириться
с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее, как делают все старые девы, и погрузилась бы в холодную апатию или стала бы заниматься добрыми делами; но вдруг незаконная мечта ее
приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она ясно увидела, что потеряла в нем друга и приобрела страстного поклонника. Дружба утонула в
любви.
Например, если б бабушка на полгода или на год отослала ее
с глаз долой, в свою дальнюю деревню, а сама справилась бы как-нибудь
с своими обманутыми и поруганными чувствами доверия,
любви и потом простила, призвала бы ее, но долго еще не
принимала бы ее в свою
любовь, не дарила бы лаской и нежностью, пока Вера несколькими годами, работой всех сил ума и сердца, не воротила бы себе права на
любовь этой матери — тогда только успокоилась бы она, тогда настало бы искупление или, по крайней мере, забвение, если правда, что «время все стирает
с жизни», как утверждает Райский.
Эта
любовь на смертном одре жгла его, как раскаленное железо; каждую ласку
принимал он
с рыданием, как сорванный
с могилы цветок.
В робости сердца моего мыслю, однако же, что самое сознание сей невозможности послужило бы им наконец и к облегчению, ибо,
приняв любовь праведных
с невозможностью воздать за нее, в покорности сей и в действии смирения сего, обрящут наконец как бы некий образ той деятельной
любви, которою пренебрегли на земле, и как бы некое действие,
с нею сходное…