Неточные совпадения
Торжеством научно-критического метода в применении к священной письменности, в частности к Ветхому и
Новому Завету, явилось их филологически-литературное изучение, при котором подвергаются всестороннему анализу тексты, формы, вообще вся внешняя, исторически обусловленная, конкретная их оболочка (не говоря уже о такой работе, как критическое установление самого текста).
Итак, на эмпирической поверхности происходит разложение религиозного начала власти и торжествует секуляризация, а в мистической глубине подготовляется и назревает
новое откровение власти — явление теократии, предваряющее ее окончательное
торжество за порогом этого зона [Термин древнегреческой философии, означающий «жизненный век», «вечность»; в иудео-христианской традиции означает «мир», но не в пространственном смысле (космос), а в историческом и временном аспекте («век», «эпоха»).]
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, — он почувствовал, что то̀ сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии,
новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Отверзаются врата Фемидина храма, вступают в него Минервины други; корыстолюбивый и незнающий судья трепещет, а достойный готовится к
новому торжеству своих подвигов» («Театр судоведения», ч. IV, стр. 3–4).
Неточные совпадения
Он забрался с Домашкой на вышку градоначальнического дома и первый день своего
торжества ознаменовал тем, что мертвецки напился пьян с
новой жертвой своего сластолюбия…
После обычных вопросов о желании их вступить в брак, и не обещались ли они другим, и их странно для них самих звучавших ответов началась
новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство
торжества и светлой радости по мере совершения обряда всё больше и больше переполняло ее душу и лишало ее возможности внимания.
Сознание
новой жизни, даль будущего, строгость долга, момент
торжества и счастья — все придавало лицу и красоте ее нежную, трогательную тень. Жених был скромен, почти робок; пропала его резвость, умолкли шутки, он был растроган. Бабушка задумчиво счастлива, Вера непроницаема и бледна.
Его гнал от обрыва ужас «падения» его сестры, его красавицы, подкошенного цветка, — а ревность, бешенство и более всего
новая, неотразимая красота пробужденной Веры влекли опять к обрыву, на
торжество любви, на этот праздник, который, кажется, торжествовал весь мир, вся природа.
Торжество Карамазова над соперником оказалось неоспоримым и тут — о, тут начался совсем уже
новый фазис в его душе, и даже самый страшный фазис изо всех, какие пережила и еще переживет когда-либо эта душа!