Тени плавают, задевают стебли трав; шорох и шёпот вокруг; где-то суслик вылез из норы и тихо свистит. Далеко на краю земли кто-то тёмный встанет — может, лошадь в ночном — постоит и растает в море тёплой тьмы. И снова возникает, уже в ином месте, иной формы… Так всю ночь бесшумно двигаются по полям немые сторожа земного сна, ласковые тени летних ночей. Чувствуешь, что около тебя, на всём
круге земном, притаилась жизнь, отдыхая в чутком полусне, и совестно, что телом твоим ты примял траву.
Неточные совпадения
«У него тоже были свои мысли, — подумал Самгин, вздохнув. — Да, “познание — третий инстинкт”. Оказалось, что эта мысль приводит к богу… Убого. Убожество. “Утверждение
земного реального опыта как истины требует служения этой истине или противодействия ей, а она, чрез некоторое время, объявляет себя ложью. И так, бесплодно, трудится, кружится разум, доколе не восчувствует, что в центре
круга — тайна, именуемая бог”».
Самое Евангелие вовсе не считалось краеугольным камнем, на котором создался храм, в котором крестились и клали
земные поклоны, — а немногим, чем выше всякой другой книги церковно-служебного
круга.
Это было естественно, этого и надо было ждать. Мы вышли из
земной атмосферы. Но так как-то все быстро, врасплох — что все
кругом оробели, притихли. А мне — мне показалось даже легче под этим фантастическим, немым солнцем: как будто я, скорчившись последний раз, уже переступил неизбежный порог — и мое тело где-то там, внизу, а я несусь в новом мире, где все и должно быть непохожее, перевернутое…
И, словом, тот, кто друг всего
земного круга, // Того я не могу считать себе за друга!..
Дни мчатся. Начался байран. // Везде веселье, ликованья; // Мулла оставил алкоран, // И не слыхать его призванья; // Мечеть
кругом освещена; // Всю ночь над хладными скалами // Огни краснеют за огнями, // Как над
земными облаками //
Земные звезды; — но луна, // Когда на землю взор наводит, // Себе соперниц не находит, // И, одинокая, она // По небесам в сияньи бродит!