Неточные совпадения
О, иное и иначе говорил пророкам, и они
были иные, — неизмеримую бездну между мною и ими знал и
ощущал я тогда, не меньше знаю и теперь.
В своей статье В. И. Иванов писал: «То, что
есть религия, воистину родилось из «Ты», которое человек сказал в себе тому, кого
ощутил внутри себя сердцем…» (там же.
Получая новые впечатления от жизни,
будет ли то Ледовитый океан или остров Цейлон, эскимосы или зулусы, бразильские бабочки или вороны, Большая Медведица или Солнце, — во всем этом человек
ощущает себя в имманентном мире, едином во всем многообразии.
«Что мы
ощущаем и воспринимаем в религиозных переживаниях,
есть не природа вещей, а ее действие на вас.
Ибо чувство само по себе, чистое чувство, совершенно не способно дать то, без чего нет и не может
быть религии: ЕСИ,
ощутить Бога, связь с которым и
есть религия.
И если индивидуальная истина
есть вообще contradictio in adjecto даже в области познания, то уж тем более в области религии, где каждый отдельный индивид перед лицом Бога
ощущает себя как человек или как человечество.
Если собрание «двух или трех верующих»
ощутит себя реально кафоличным и на самом деле
будет таковым, то зерно вселенского собора тем самым уже дано, а признание его
есть дело дальнейшей церковной истории [Разве же св. Афанасий Великий с горстью своих сторонников не являлся носителем подлинного кафолического сознания Церкви в то время, когда количественное ее большинство упорствовало в ереси?].
гии: хотя религия стремится иметь Бога как «всяческая во всех», слить трансцендентное и имманентное воедино и тем преодолеть их взаимную полярность, но она и возникает именно из этой напряженности и существует только ею и вместе с нею, и в этом смысле религия
есть некоторое переходное состояние — она сама стремится себя преодолеть, сама
ощущает себя «ветхим заветом».
Духовный источник мироутверждения заключается в обращенности духа ко многому и отвращенности от Божественного единого ничто [Эта жизнь (тварности и раздора) должна прийти в ничто… таким образом в той же жизни, в какой я
ощущаю свою яйность (Ichheit), грех и смерть; она должна сойти в ничто, ибо в жизни, каковая
есть Бог во мне, я враждебен смерт и и греху; и по жизни, которая
есть еще в моей яйности, я чужд ничто как Божеств» (dem Nichts als der Gottheit) (IV, 359, § 63).
Как растение, все хочет зацвести, чтобы в цветении своем
ощутить, познать свое софийное бытие, — и не содержит ли краса цветов некоей живой символики софийности природы, и не
есть ли плодоносящая их сила ее самосвидетельство?
Идеи — тела конкретно окачествованы и ни в каком смысле не повторяют друг друга: каждая идея
ощущает себя по-своему, т. е. имеет индивидуальное тело,
есть телесная энтелехия [Говоря о телесности, мы обсуждаем лишь общефилософскую сторону вопроса, оставляя без внимания разные «планы» телесности.
Весь мир
есть одна телесность и одно тело, в котором, однако, вполне индивидуально должна
ощущать себя каждая телесная энтелехия.
«
Будете как боги»: имея в себе образ Божий как повторение Первообраза,
ощутите его как самостоятельно, от себя обладаемую сущность.
Ева сотворена из Адама, который и
ощущает себя в некотором смысле создателем
Евы: «вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она
будет называться женой (иша), ибо взята от мужа (иш)» (Быт. 2:23).
Ева не могла остаться в качестве одной лишь идеальной возможности внутри Адама, ибо тогда он не
ощутил бы ее как телесность, а через то не опознал бы и своего собственного тела.
Недаром же, познавая мир при наименовании тварей, он
ощутил и свое одиночество в этом мире, где он призван
был стать царем, и свою от него отъединенность.
В
Еве же ему открылась живая плоть всего мира, и он
ощутил себя его органической частью [В связи с браком стоит и питание, причащение плоти мира, также удостоверяющее плотскую чувственность человека.
Если чувственность, телесность мира не
есть болезнь или субъективное только состояние, но самостоятельная стихия бытия, то пол не может остаться лишь внутри человека, но должен осуществиться и во плоти, раздвоиться в ней, чтобы,
ощутив это раздвоение, двум стать «в плоть едину».
Для таких «скопцов от чрева матери» пол
есть соблазн и скверна, они могут
ощутить себя в жизни пола только самцом или самкой, и она
есть для них падение.
Все человечество, как Дева и Церковь в целомудрии своем,
ощущает себя женственно: «Тайна сия велика
есть, аз же глаголю во Христа и во Церковь» [Еф. 5:32.].
Давно ли он, с востороженной любовью встречая
Еву, признал в ней свою же собственную плоть и кровь и торжественно пророчествовал о тайне брака? давно ли
ощущал в ней, жене своей, самого себя («ибо взята от мужа своего»)?
Поэтому Адам не
ощущает содеянное как общую вину обоих и уж тем более не видит здесь личной вины мужа, «главы жены», а между тем Господь спрашивает сначала именно Адама, но не
Еву, конечно, не по неведению о происшедшем.
Серафима и других святых, кто не
ощущает веяния разлитой около них высочайшей и чистейшей поэзии, тот остается чужд наиболее в них интимному, ибо в них
есть пламенное чувствование красоты космоса, его софийности, и
есть священная непримиримость против греха, как уродства и безобразия.
Солнечное явление Пушкина, радость и обетование русской культуры, ее духовный центр в первую половину XIX века мы
ощущаем уже как принадлежащее к иной исторической, а
быть может, и космической эпохе, он относится даже не к отцам, но к дедам нашим.
Власть, сознающая себя законной, а не самозваной,
ощущает в себе волю, право и силу повелевать, — с инстинктивной царственностью, без рассуждения или рефлексии; равно и лояльное повиновение должно
быть не рассудочным, но непосредственным и в известном смысле не рассуждающим, слепым.
Нужно
было пережить всю горечь секуляризованной общественности и жгучую тоску религиозной безответности, нужно
было социологически прозреть, чтобы воочию увидать косную социальную материю и
ощутить всю тяжесть ее оков, дабы зажглось в сердцах первое чаяние ее просветления, встал новый вопрос к небу, и в человечестве послышался новый зов — к религиозной, общественности.
Неточные совпадения
Положение
было неловкое; наступила темень, сделалось холодно и сыро, и в поле показались волки. Бородавкин
ощутил припадок благоразумия и издал приказ: всю ночь не спать и дрожать.
Левин поцеловал с осторожностью ее улыбавшиеся губы, подал ей руку и,
ощущая новую странную близость, пошел из церкви. Он не верил, не мог верить, что это
была правда. Только когда встречались их удивленные и робкие взгляды, он верил этому, потому что чувствовал, что они уже
были одно.
Грэй машинально взглянул на Летику, продолжавшего
быть тихим и скромным, затем его глаза обратились к пыльной дороге, пролегающей у трактира, и он
ощутил как бы удар — одновременный удар в сердце и голову.
Раскольников сел, дрожь его проходила, и жар выступал во всем теле. В глубоком изумлении, напряженно слушал он испуганного и дружески ухаживавшего за ним Порфирия Петровича. Но он не верил ни единому его слову, хотя
ощущал какую-то странную наклонность поверить. Неожиданные слова Порфирия о квартире совершенно его поразили. «Как же это, он, стало
быть, знает про квартиру-то? — подумалось ему вдруг, — и сам же мне и рассказывает!»
— То
есть вы этим выражаете, что я хлопочу в свой карман. Не беспокойтесь, Родион Романович, если б я хлопотал в свою выгоду, то не стал бы так прямо высказываться, не дурак же ведь я совсем. На этот счет открою вам одну психологическую странность. Давеча я, оправдывая свою любовь к Авдотье Романовне, говорил, что
был сам жертвой. Ну так знайте же, что никакой я теперь любви не
ощущаю, н-никакой, так что мне самому даже странно это, потому что я ведь действительно нечто
ощущал…