Неточные совпадения
Самый факт науки предшествует анализу и дает для него материал (критика приходит всегда post factum [После свершившегося факта, задним числом (лат.).]), но она стремится удалить из этого факта то, что
в нем есть фактичного, генетического, психологического, и выделить из него то, что образует
в нем познавательную схему, значимость,
смысл; другими словами, критика рассматривает факт лишь как
место категорий или частный случай категориального синтеза.
И однако, если мы всюду применяем генетическое и трансцендентальное рассмотрение и от факта отличаем его
смысл и значение, то совершенно то же самое должно иметь
место и
в религии.
Места для веры и откровения здесь не остается, н если и можно говорить об откровениях высших сфер
в смысле «посвящения», то и это посвящение, расширяя область опыта, качественно ее не переступает, ибо и иерархии эти принадлежат тоже еще к «миру», к области имманентного.
Таким образом, по
смыслу учения Аристотеля, формы существуют не «
в умном
месте» Платона, а только
в вещах.
Мир идей у Платона образует самостоятельную софийную фотосферу, одновременно и закрывающую и открывающую то, что за и над этой сферой — само Божество; идеи у Платона остаются
в неустроенной и неорганизованной множественности, так что и относительно верховной идеи блага, идеи идей, не устранена двусмысленность, есть ли она Идея
в собственном и единственном
смысле или же одна из многих идей, хотя бы и наивысшая (особое
место в этом вопросе занимает, конечно, только «Тимей» с его учением о Демиурге [«Демиург» по-греч. означает «мастер», «ремесленник», «строитель»; у Платона — «Творец», «Бог».
В положительном богословии, именно при анализе значения и
смысла имен Божиих, Дионисий неизменно указывает на трансцендентную, превышающую всякую сущность, природу Божества; поскольку она раскрывается
в данном имени Божием, οι — privatium здесь уступает
место υπέρ, метод отрицания методу трансцендирования и гиперболирования (per emendationem).
«Тот, кто мудро познал, как надо любить (έ ρφν) Бога, который превыше слова и знания и всяческого отношения
в каком бы то ни было
смысле и свободен от природы (έζηρμένου και φύσεως), кто оставит все чувственное и мыслимое, всякое время и вечность (αιώνα) и
место, и вполне освободится наконец от всякой действенности (ενεργείας), возбуждаемой чувствами, или словом, или умом, тот достигнет несказанным и непостижимым образом божественной сладости, превосходящей слово и ум; этот путь и слово ведомы только подающему таковую благодать Богу и удостоившимся ее получить от Бога, здесь не привносится ничего природного или книжного, раз уже все, что может быть сказано или познано, совершенно преодолено и покрыто молчанием» [Migne, 91. col. 1153 (Ambiguorum liber), ό δε θεός απλώς και αορίστως υπέρ πάντα τα οντά εστί, τα περιέχοντα τε καί περιεχόμενα… αρά σωφρόνως ό διαγνούς πώς έρ^ν του θεού δει, του υπέρ λόγον καί γνώσιν και πάσης απλώς της οιασδήποτε παντάπασι σχέσεως, έζηρημένου και φύσεως, πάντα τα αίσθητά καί νοητά καί πάντα χρόνον και αιώνα καί τόπον ασχέτως παρελεύσεται καί πάσης τελευταϊον όλης της Kai αϊσθησιν και λόγον καί νουν ενεργείας εαυτόν ύπερφυώς απογυμνώσας ά'ρ'ρήτως τε καί αγνώστως της υπέρ λόγον καί νουν θείας τερπνότητος έπιτεύξεται, καθ' δν οϊδε τρόπον τε καί λόγον ό την τοιαύτην δωρούμενος χάριν θεός καί οίταύτην παρά θεοΰ λαβείν αξιωθέντες, οϋκετ ουδέν φυσικόν ή γραπτόν έαυτφ συνεπικομιζόμενος, πάντων αύτφ των λεχθήναι ή γνωσθήναι δυναμένων παντελώς ύπερβαθέντων καί κατασιγασθέντων.].
В другом
месте он говорит: «Это сказано, однако, не
в том
смысле, будто я совсем не могу заблуждаться: ибо некоторые вещи недостаточно выяснены, и они описаны как бы с единого взгляда на великого Бога, ибо колесо природы обращается слишком быстро, и человек своим полумертвым и косным постижением не может достаточно охватить их» (331, § 41).
Разумеется, и творческое «да будет» Fiat, которое так часто встречается у Беме, получает соответствующее истолкование не
в смысле повеления (Fürsatz), но
в смысле — силы Божества, его природной мощи, потенции бытия и
в таком
смысле в разных выражениях определяется оно во многих
местах: «вожделение (Begierde) из вечной воли безосновности есть первый образ (Gestalt) и есть Fiat или Schuf [Создание, творение (нем.).].
С одной стороны, оно есть ничто, небытие, но, с другой — оно же есть основа этого становящегося мира, начало множественности или метафизическое (а затем и трансцендентальное)
место этого мира, и
в этом именно
смысле Платон и определяет материю как «род пространства (το της χώρας), не принимающий разрушения, дающий
место всему, что имеет рождение» (52 а) [Ср. там же. С. 493.].
Мир идеальный, софийный, остается по ту сторону такого бытия-небытия, иначе говоря,
в нем нет
места материи — ничто, и если и можно говорить о его бытии — сущести, то лишь
в особом
смысле сверхбытия, до которого не достигает тень небытия.
Поэтому здесь
места нет и отрицательной индивидуальности, зато имеют силу все principia individuationis
в положительном
смысле, как самобытные начала бытия, лучи
в спектре софийной плеромы.
Православная Церковь чтит зачатие Богоматери, предвозвещенное ангелом «богоотцам» Иоакиму и Анне (подобно тому, как она чтит и зачатие св. пророка Иоанна Предтечи), но
в то же время не изъемлет этого зачатия из общего порядка природы, не провозглашает его «непорочным»
в католическом
смысле [
В службе Зачатию Богородицы (Минея месячная, декабрь),
в стихирах на «Господи воззвах» читаем: «Пророческая речения ныне исполняются: гора бо святая
в ложеснах водружается; лествица божественная насаждается: престол великий царев приуготовляется:
место украшается боговходимое; купина неопалимая начинает прозябати, мироположница святыни уже истекает…
Неточные совпадения
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на
месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся
в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной,
в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были
в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий,
в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных
в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно
смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание
в статье 36.
—
В самом слове нет ничего оскорбительного, — сказал Тентетников, — но
в смысле слова, но
в голосе, с которым сказано оно, заключается оскорбленье. Ты — это значит: «Помни, что ты дрянь; я принимаю тебя потому только, что нет никого лучше, а приехала какая-нибудь княжна Юзякина, — ты знай свое
место, стой у порога». Вот что это значит!
— Нисколько. Обсудивши мое предложение, вы убедитесь, что оно исполнено здравого
смысла и простоты. Шила
в метке не утаить, а Петра я берусь подготовить надлежащим образом и привести на
место побоища.
Клим изорвал письмо, разделся и лег, думая, что
в конце концов люди только утомляют. Каждый из них, бросая
в память тяжелую тень свою, вынуждает думать о нем, оценивать его, искать для него
место в душе. Зачем это нужно, какой
смысл в этом?
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда! К тому же цензор или редактор поправили рукопись так, что
смысл исчез, а скука — осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив руку Самгина горячей рукой. — Все — бегаю.
Места себе ищу, — был
в Польше,
в Германии, на Балканах,
в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.