Неточные совпадения
Вообще
в истории мысли это есть предельный пункт унижения религии под
видом ее защиты, ибо мужественнее и естественнее прямо признать, что религии нет и она вообще невозможна, нежели
в самый темный угол сознания, пользуясь его сумерками, упрятывать религию.
Если иметь
в виду эту аксиоматическую или мифическую основу философствования, то философию можно назвать критической или идеологической мифологией, и излагать
историю философии надо не как
историю саморазвития понятия (по Гегелю), но как
историю религиозного самосознания, поскольку оно отражается
в критической идеологии.
Подобным же образом и догматы
в том
виде, как изучает их Dogmengeschichje [
История догматов (нем.) — название фундаментального исследования А. Гарнака (т. 1–3, 1885–1889).], суть лишь доктринальные тезисы, Lehrsätze [Научное положение, тезис (нем)], исторически обусловленные
в своем возникновении, для религиозного же сознания они суть символы встреч с Божеством, религиозные реальности.
Напротив, Штекль
в своей
истории средневековой философии считает, что «Беме сводит происхождение мира к особому
виду эманации из Бога» (A. Stock!. Lehrbuch der Geschichte der Philosophie.
Неточные совпадения
— Если хорошенько разобрать
историю этой девушки, то вы найдете, что эта девушка бросила семью, или свою, или сестрину, где бы она могла иметь женское дело, — неожиданно вступая
в разговор, сказала с раздражительностью Дарья Александровна, вероятно догадываясь, какую девушку имел
в виду Степан Аркадьич.
Он слушал и химию, и философию прав, и профессорские углубления во все тонкости политических наук, и всеобщую
историю человечества
в таком огромном
виде, что профессор
в три года успел только прочесть введение да развитие общин каких-то немецких городов; но все это оставалось
в голове его какими-то безобразными клочками.
— Вы были замешаны
в историю, по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами
в пьяном
виде.
И, подтверждая свою любовь к
истории, он неплохо рассказывал, как талантливейший Андреев-Бурлак пропил перед спектаклем костюм,
в котором он должен был играть Иудушку Головлева, как пил Шуйский, как Ринна Сыроварова
в пьяном
виде не могла понять, который из трех мужчин ее муж. Половину этого рассказа, как и большинство других, он сообщал шепотом, захлебываясь словами и дрыгая левой ногой. Дрожь этой ноги он ценил довольно высоко:
Он открыто заявлял, что, веря
в прогресс, даже досадуя на его «черепаший» шаг, сам он не спешил укладывать себя всего
в какое-нибудь, едва обозначившееся десятилетие, дешево отрекаясь и от завещанных
историею, добытых наукой и еще более от выработанных собственной жизнию убеждений, наблюдений и опытов,
в виду едва занявшейся зари quasi-новых [мнимоновых (лат.).] идей, более или менее блестящих или остроумных гипотез, на которые бросается жадная юность.