Неточные совпадения
Вера, на которой утверждается религия, не может ограничиваться субъективным настроением, «
Богом в душе», она
утверждает, что
Бог есть, как трансцендентное, есть вне меня и лишь потому есть во мне [Понятие «есть» в применении к
Богу употребляется здесь только в предварительном и условном значении, в противопоставлении субъективизму.
Правда, нравственная воля называется у Канта «практическим разумом», для которого установляется свой особый канон, причем этот «разум» постулирует основные религиозные истины: бытие
Бога, свободу воли и личное бессмертие, но каким бы именем мы ни называли веру, ее существо от этого не изменится: ЕСИ произносит только она, постулаты же лишь постулируют, но сами по себе бессильны
утверждать бытие Божие, это составляет, конечно, дело веры.
Потому те из представителей «отрицательного богословия», которые, отрицая в применении к Божеству всякое кто или что, тем не менее оставляют в качестве единственного его атрибута бытие, взятое в его противоположности к небытию, неправомерно вводят в трансцендентную идею Божества определение, заимствованное из области имманентного [Так, напр., Филон Александрийский,
утверждая бескачественность
Бога, в то же время приписывает ему, в качестве единственного определения, бытие: о ων (Vita Mos. 1 (14) 75. IV, 115).
Эта филоновская идея, получившая большое распространение и в христианском богословии, является в известном смысле чистейшим недоразумением: если отрицательное богословие ничего не может
утверждать о
Боге, то, ясным образом, не может
утверждать и Его бытия.
В учении Оригена идеям отрицательного богословия принадлежит свое определенное место, причем нельзя не видеть близости его в этом отношении к Плотину. В книге первой сочинения «О началах», содержащей общее учение о
Боге, резко утверждается Его трансцендентность и непостижимость. «Опровергши, по возможности, всякую мысль о телесности
Бога, мы
утверждаем, сообразно с истиной, что
Бог непостижим (mcompehensibilis) и неоценим (inaestimabilis).
Василий Великий говорит: «Кто
утверждает, что не знает сущности, тот еще не признается, что не знает
Бога…
Мы
утверждаем, что познаем
Бога нашего действованием, но не даем обещания приблизиться к самой сущности.
Таково учение Зогар [Уже Азриель, ученик Иссака Слепца,
утверждал непостижимость и непознаваемость
Бога как Эн-соф: ему не следует приписывать ни атрибутов, ни действий, ни мышления, ни речи, ни желаний, ни намерений, ибо всякое такое определение было бы ограничением.
Я
утверждаю: чтобы стать совершенной, нужнее ей в известном смысле лишиться
Бога, чем творений.
Однако справедливо
утверждать, что мир содержится в
Боге, и в мире действует
Бог.
То, что
утверждает Мальбранш, совершенно бесспорно, однако применимо не прямо к Божеству, одновременно миру трансцендентному и имманентному, но к Его «образу и сиянию» в мире, к божественной Софии: мы познаем вещи, все (πάν) не непосредственно в
Боге, но в Софии.
Как будто
Бог, произнося свой приговор, признает и неудачу самого замысла — создать мир из ничего,
утвердить бессмертную жизнь на небытии, наделить тварь свободой, которая при роковой ее неустойчивости могла ее лишь погубить.
Неточные совпадения
Вот ты всегда
утверждал, что я глуп, ей-богу, брат, есть глупее меня!
— Старик Суворин
утверждает, что будто Горемыкин сказал ему: «Это не плохо, что усадьбы жгут, надо потрепать дворянство, пусть оно перестанет работать на революцию». Но,
бог мой, когда же мы работали на революцию?
Поэтом обещал быть, Некрасовым, а теперь
утверждает, что безземельный крестьянин не способен веровать в
бога зажиточного мужика.
— Был проповедник здесь, в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и
бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже — мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно
утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме великого горя человеческого. Остальное — дома, и веры, и всякая роскошь, и смирение — ложь!
— Нет, вы меня выслушайте… Допустим, что духовная была бы правильно составлена — третий свидетель и прочее… Хорошо… Вы предъявляете духовную, ее
утверждают, а деньги получили бы ваши кредиторы. Ведь у вас векселей, слава
богу, выдано достаточно.