То, что сообщает религии чувство
бесконечной глубины и неизреченной тайны, трансцендентный фон Бога, вне религии кажется такою же пустотой или «пограничным понятием», как Ding an sich в системе Канта.
Она имеет
бесконечную глубину, свойственную религиозному символу, а ее словесная плоть, сохраняя свой собственный характер, становится вместе с тем и священным иероглифом, прозрачным лишь для просветленного ока.
В действительности же номинализм этого миросозерцания идет дальше, он разлагает и человека, принужден отвергнуть реальность души человека, всегда ведь связанной с
бесконечной глубиной бытия мирового, и выбрасывает человека на поверхность.
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в
бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
Неточные совпадения
Нужно только, чтобы в центре стал ясный образ, а уже за ним в туманные
глубины воображения, в
бесконечную даль непознанного, неведомого в природе и жизни, потянутся свои живые отголоски и будут уходить, дрожа, вспыхивая, плача, угасая.
Но тогда я отчетливо видел все эти звезды, различал их переменные цвета и, главное, ощутил взволнованной детской душой
глубину этой бездны и
бесконечное число ее живых огней, уходящих в неведомую, таинственную синюю даль…
Человек — одно звено в
бесконечной цепи жизней, которая тянется через него из
глубины прошедшего к
бесконечному будущему.
В философии, как в море, нет ни льда, ни хрусталя: все движется, течет, живет, под каждой точкой одинакая
глубина; в ней, как в горниле, расплавляется все твердое, окаменелое, попавшееся в ее безначальный и
бесконечный круговорот, и, как в море, поверхность гладка, спокойна, светла, беспредельна и отражает небо.
Игнатий привык думать, как о навеки исчезнувшей в темных
глубинах бесконечного, была здесь, возле… и трудно было понять, что ее все-таки нет и никогда не будет.