Неточные совпадения
И даже «первейший открыватель
и самый всеобщий носитель свойств беспредикатного Эн, Метатрон, первородный сын божий, стоящий во главе всех других Зефиротов
и управляющий ими» (69), которому усвояются все предикаты Иеговы, «имя которого
есть как имя Божие», «несмотря на всю возвышенность свою над другими Зефиротами, отнюдь не имеет божественной природы; он
есть тварь в ряду других тварей, хотя бы первейшая
и более чистая… он называется ангелом
и причисляется к Зефиротам, называется слугою Иеговы, хотя
и старейшим; точно так же Метатрон носит название Адама Кадмона83, первого небесного человека, в том смысле, что он
есть первое
и совершеннейшее творение Божие, по образу которого создан
и Адам, — поэтому Метатрону часто усвояется эпитет creatus»84 (71).
Своим восстанием ангельский верховный князь Люцифер возбудил в себе адский огонь
и сделался, вместе с своими полчищами, диаволом, а испорченная им божественная материя («салнитер») послужила основой создания нашего мира (так что косвенно
и Люцифер соучаствовал в нем), во главе с новым ангелом, долженствовавшим заместить Люцифера, — Адамом, а после падения
Адам был замещен Христом.
Господь Иисус
есть Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, в Нем «обитает вся полнота Божества телесно» [Кол. 2:9.]; как Бог, в абсолютности Своей Он совершенно трансцендентен миру, премирен, но вместе с тем Он
есть совершенный Человек, обладающий всей полнотой тварного, мирового бытия, воистину мирочеловек, — само относительное, причем божество
и человечество, таинственным
и для ума непостижимым образом, соединены в Нем нераздельно
и неслиянно [Это
и делает понятной, насколько можно здесь говорить о понятности, всю чудовищную для разума, прямо смеющуюся над рассудочным мышлением парадоксию церковного песнопения: «Во гробе плотски, во
аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником
и на престоле сущий со Отцем
и Духом, вся исполняя неописанный» (Пасхальные часы).].
Она остается одной
и той же в основе
и тогда, когда
Адам «давал имена» животным, осуществляя тем самым свою софийную связь с миром,
и тогда, когда падшее человечество, после изгнания из рая, обречено
было в поте лица возделывать проклятую Богом землю.
Человечество
есть поистине единый
Адам,
и ветхий,
и новый,
и первозданный,
и возрожденный во Христе,
и слова Господа Иисуса о том, что Он сам присутствует
и в алчущих,
и в жаждущих,
и в заключенных,
и во всем страждущем человечестве [См. Притчу об овцах
и козлах (Мф. 25:31–46).], надо принимать в их полном значении.
Но он
и не достиг еще состояния завершенности, актуализации своей софийности: так же, как
и Адам, он находился в начальной, детской стадии своего развития, которое лишь должно
было привести к полному одуховлению материи, «новому небу
и новой земле».
Понятие Jungfrau Sophia резко отличается внеполовым, точнее, полувраждебным характером: вообще вся система Беме отмечена отсутствием эротизма
и типической для германства безженностью (которая дошла до апогея в гроссмейстере германской философии Канте). «Die Bildniss ist in Gott eine ewige Jungfrau in der Weisheit Gottes gewesen, nicht eine Frau, auch kein Mann, aber sie ist beides gewesen; wie auch Adam beides war vor seiner Herren, welche bedeitet den irdischen Menschen, darzu tierisch» [Образы Божий, которые принимает вечная Дева в качестве мудрости Бога, не
есть ни мужчина, ни женщина, но
и то
и другое; как
и Адам был и тем
и другим перед своим Господом, чем отличался смертный человек от животного (нем.).] [Ib., Cap.
Как
Адам был перед своей
Евой: тут он не
был ни мужчиной, ни женщиной, но мужествующей девой (нем.).]
и новый
Адам, т. е. Христос. «Jungfrauschaft» [Девственность, девичество (нем.).]
есть состояние, предшествующее разделению полов
и его превышающее [«Christus ward darun ohne Zuthun eines Mannes eine Mensch, dass Er uns aus diesem Ekel vor Gott (der tierischen Vermischung) ausführte.
Он
был рожден Девой
и нес в себе обе природы (как
и Адам до грехопадения), чтобы соединить в себе то, что в нас разделено.
Нам неведомо,
будет ли уделом какого-либо живого существа этот
ад в его полноте, но его начатки мы находим в своей собственной природе,
и в частности в трагедии творчества.
В Адаме перстном начертан лик Адама Небесного
и преднамечено их конечное соединение [Церковь
поет: «Солгася древле
Адам и Бог возжелев быти не бысть; человек бывает Бог, да Бога Адама соделает» — обманулся древле
Адам и, возжелав
быть Богом, не стал Им; человеком становится Бог, чтобы сделать Богом Адама (Из стихирь на хвалите праздника Благовещения).].
Павла, Небесный Человек, существующий прежде век
и прежде всякого творения, Он
есть истинный первый
Адам.
Адам-Кадмон
есть сефиротическое древо
и содержит в себе всю полноту божественных энергий, или сефир.
Характерно, что в греческом переводе LXX сон Адама обозначается как экстаз — εκστασις.] сначала (в гл. I) дается лишь общее указание на сотворение мужа
и жены, а затем (в гл. II) рассказывается, как произошло творение, после того как
Адам зрелищем всеобщей двуполости животного мира
был наведен на мысль о своем одиночестве.
Изумительный мастер свидетельствует своим прозрением, что
Адам никогда не существовал без
Евы и детей своих, — того многоипостасного человечества, отцом которого
был,
и девственный юноша
есть уже in potentia муж
и отец.
Потом мы видим
Еву, уже зачарованную змеем: она, как подстреленная птица, бессильна пред овладевшей ею похотью, охвачена палящей жаждой греха,
и уже не может ей помочь
и отяжелевший
Адам, из девственного мужа тоже превратившийся в похотливого самца.
Ева не создается новым творческим актом, как
Адам; ее изведением не нарушается субботний покой, которым почил Бог после творения мира
и человека; в нее не
было особо вдохнуто Богом дыхание жизни, ранее сообщенное Адаму.
2:25: «
И были оба наги,
Адам и жена его,
и не стыдились».
Сам родоначальник человечества
Адам, отец всех, а в нем
и Ева, мать всего живущего, —
был рожден без семени земного отца.
До грехопадения
Адам был пророком Божиим, внимая божественным глаголам
и внушениям.
Перво-Адам благополучно миновал
и для себя,
и для грядущей
Евы это искушение: перед его глазами прошли все животные пары, но он не «усомнился в том, что здесь нет «помощника, подобного ему» (Быт. 2:20).
И далее с пророческой прозорливостью
Адам выражает священную сущность брака: «
И будут два одна плоть» (2:24).
К тому же жена, созданная после мужа,
была и духовно юнее его, ибо не имела того знания животного мира, которое
Адам усвоил еще до создания жены, когда нарекал имена животным.
Однако
и здесь она
была беззащитнее, чем
Адам, который мужским своим умом
был более способен отличить хитрость змея.
Адам же мог
и не принять предложенного
Евой плода, не поддаться соблазну, но сделать попытку спасти
Еву силою любви своей, тем более что недостаточность его бдительности допустила разговор ее с змеем.
Адам получил бы, конечно, в этом помощь Божью
и спас бы
и Еву,
и человечество от последствий ее слабости.
Как только
Адам внутренно согласился с
Евой и как бы примирился с ее греховностью, то
и в нем пробудился самец,
и священная тайна брака затмилась примесью животной чувственности.
«
Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от древа,
и я
ел» (3:12).
Поэтому
Адам не ощущает содеянное как общую вину обоих
и уж тем более не видит здесь личной вины мужа, «главы жены», а между тем Господь спрашивает сначала именно Адама, но не
Еву, конечно, не по неведению о происшедшем.
«
И нарек
Адам имя жены своей:
Ева (Жизнь), ибо она стала матерью всех живущих» (3:20).
Он
есть воистину Бог, ибо «в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2:9), но
и воистину человек, второй
Адам: «первый человек из земли перстный, второй человек Господь с неба» (1 Кор. 15: 47).
Он совершенно заместил собой «ветхого Адама»
и стал «новым Адамом» для всего человечества [«Так
и написано: первый человек
Адам стал душею живущею; а последний
Адам есть дух животворящий…
Должно
быть спасено именно это человечество, ветхий
Адам, притом само, ибо только это совместимо с его свободой, но
и не само, ибо самоспасение превышает его силы.
Но ветхий
Адам пал непоправимо
и в шеоле ожидал своей окончательной судьбы, а поэтому, если
и он не мог явиться спасителем, то остается заключить, что им должен
быть уже He-человек.
Во Христе человечество принесло покаяние
и жертву, возродилось
и стало соответствовать воле Божией. Оно сделалось иным,
и притом стало выше по существу (хотя
и не по состоянию), чем
было в раю, насколько новый
Адам выше
и больше первого. Потому
и с этой стороны должна
быть отвергнута оригеновская идея апокатастасиса, одного лишь восстановления прежнего, без создания нового.
«
Адам познал
Еву, жену свою,
и она зачала
и родила Каина
и сказала: приобрела я человека от Бога.
С ним трудно совмещается, без натяжек
и насильственных толкований, также
и церковное учение о молитвенном поминовении усопших
и его действенности, о проповеди во
аде, вообще все то учение о загробном состоянии душ. которое может
быть установлено на основании церковного предания, в частности богослужения.
Праведники, постигающие мир в его истине
и красоте, вовсе не
будут зреть
ада, ибо нет его
и в очах Божиих.
Такое отнесение
ада в божеское естество должно
быть отвергнуто вместе с принципиальными предпосылками «физики Бога»
и, общим бемовским монизмом.
Поэтому
и в
аду есть своя лжеиерархия, он
есть лжецарство, в котором извращенные модальности божественного космоса сочетаются в какофонию, — нелепейшая карикатура
и пародия на божественную иерархию
и музыку сфер небесных.
Он
есть порождение тварной свободы,
и она могла бы вовсе не допустить зла в мире, а следовательно,
и ада.
С. 20).];
и подобно смерти, которая вошла в мир через дьявола, также
и ад первоначально порожден
был дьяволом.
И Слово Божие дает надежду, ибо противопоставление добра
и зла, рая
и ада, не
есть еще предельная цель мироздания.