— А заявленьице я на вас подам, — злобно продолжал люстрин, — да-с. Растлили трех в
главном отделе, теперь, стало быть, до подотделов добираетесь? Что их ангелочки теперь плачут, это вам все равно? Горюют они теперь, бедные девочки, да ау, поздно-с. Не воротишь девичьей чести. Не воротишь.
Он с приятной улыбкой узнаёт, что повесть кончена и что следующий номер книжки, таким образом, обеспечен в
главном отделе, и удивляется, как это я мог хоть что-нибудь кончить,и при этом премило острит. Затем идет к своему железному сундуку, чтоб выдать мне обещанные пятьдесят рублей, а мне между тем протягивает другой, враждебный, толстый журнал и указывает на несколько строк в отделе критики, где говорится два слова и о последней моей повести.
Неточные совпадения
Род человеческий можно разделять на множество
отделов — на богатых и бедных, на добрых и злых, на военных и статских, на умных и глупых и т. д., и т. д., но у каждого человека есть непременно свое любимое
главное подразделение, под которое он бессознательно подводит каждое новое лицо.
В продолжение трех лет два раза в год он ездил в Петербург в
главное управление по делам печати, уставляя свои убедительные глаза на управляющего, всучивал ему прошение с просьбой добавки в программу то театрального
отдела, то справочного, то беседы с читателями, и так исподволь довел «Русский справочный листок» до ежедневной газеты с довольно широкой программой и наконец в заключение всего явился опять к
главному управляющему по делам печати, уставил на него невинные убедительные глаза и сказал:
Беллетристика поглощает собою всю остальную литературу; журналы, в которых сосредоточивается теперь наша литература, считают
главным своим
отделом изящную словесность; книжка журнала без повести или романа — в наше время так же невозможна, как, бывало, составление альманаха без стихотворений.
— Я завтра утром уеду. Я, конечно, нарочно не уезжала до сих пор… И я вам все скажу. За вами очень следят, ни одному слову не верьте, что вам говорят.
Главный политком, Седой, он вам верит, а другой, латыш этот, Крогер, — он и в особом
отделе, — он все время настаивает, что вас нужно расстрелять. Он-то меня к вам и подослал… И я боюсь его, — в ужасе шептала она, — он ни перед чем не остановится…
Свои экскурсии по Лондону я распределил на несколько
отделов. Меня одинаково интересовали
главные течения тогдашней английской жизни, сосредоточенные в столице британской империи: политика, то есть парламент, литература, театр, философско-научное движение, клубная и уличная жизнь, вопрос рабочий, которым в Париже я еще вплотную не занимался.