Неточные совпадения
Стягин искренно любовался.
Волны медного
гула, шедшего сверху, настраивали его особенно. Он оглянулся на ту сторону храма, где главные двери. Народ понемногу собирался к службе, почти только простой люд — мещанки в белых шелковых платках, чуйки мастеровых, кое-когда купеческая хорьковая шуба.
В рыбачьей хижине сидит у огня Жанна, жена рыбака, и чинит старый парус. На дворе свистит и воет ветер и, плескаясь и разбиваясь о берег, гудят волны… На дворе темно и холодно, на море буря, но в рыбачьей хижине тепло и уютно. Земляной пол чисто выметен; в печи не потух еще огонь; на полке блестит посуда. На кровати с опущенным белым пологом спят пятеро детей под завывание бурного моря. Муж-рыбак с утра вышел на своей лодке в море и не возвращался еще. Слышит рыбачка
гул волн и рев ветра. Жутко Жанне.
Неточные совпадения
Если днем все улицы были запружены народом, то теперь все эти тысячи людей сгрудились в домах, с улицы широкая ярмарочная
волна хлынула под гостеприимные кровли. Везде виднелись огни; в окнах, сквозь ледяные узоры, мелькали неясные человеческие силуэты; из отворявшихся дверей вырывались белые клубы пара, вынося с собою смутный
гул бушевавшего ярмарочного моря. Откуда-то доносились звуки визгливой музыки и обрывки пьяной горластой песни.
Гул от множества голосов
волнами ходил по обширной зале, тот смутный
гул, в котором ни одного членораздельного звука различить нельзя.
Пред нею длинный и сырой // Подземный коридор, // У каждой двери часовой, // Все двери на запор. // Прибою
волн подобный плеск // Снаружи слышен ей; // Внутри — бряцанье, ружей блеск // При свете фонарей; // Да отдаленный шум шагов // И долгий
гул от них, // Да перекрестный бой часов, // Да крики часовых…
На этом пункте они всегда спорили. Старый штейгер относился к вольному человеку — старателю — с ненавистью старой дворовой собаки. Вот свои работы — другое дело… Это настоящее дело, кабы сила брала. Между разговорами Родион Потапыч вечно прислушивался к смешанному
гулу работавшей шахты и, как опытный капельмейстер, в этой пестрой
волне звуков сейчас же улавливал малейшую неверную ноту. Раз он соскочил совсем бледный и даже поднял руку кверху.
И вдруг голова толпы точно ударилась обо что-то, тело ее, не останавливаясь, покачнулось назад с тревожным тихим
гулом. Песня тоже вздрогнула, потом полилась быстрее, громче. И снова густая
волна звуков опустилась, поползла назад. Голоса выпадали из хора один за другим, раздавались отдельные возгласы, старавшиеся поднять песню на прежнюю высоту, толкнуть ее вперед: