— Да по-мужицки одеваться учал, и как следует — рубаха,
портки… Чуть сенокос али жнитво — ремешок на голову взденет и пошел сам косой отмахивать. Однако жив этом его ограничили… Потому присмотр был строгий.
Одежда его состояла из белых посконных
порток, с синими заплатками на коленях, и такой же грязной, расползавшейся на спине и руках рубахи.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских
порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки.
Путь Самгину преграждала группа гостей, среди ее — два знакомых адвоката, одетые как на суде, во фраках, перед ними — тощий мужик, в синей, пестрядинной рубахе, подпоясанный мочальной веревкой, в синих
портках, на ногах — новенькие лапти, а на голове рыжеватый паричок; маленькое, мелкое лицо его оклеено комически растрепанной бородкой, и был он похож не на мужика, а на куплетиста из дешевого трактира.