— И он тоже, и он тоже! — в том же восторге вторил Павел Павлович, подхватив неосторожное словцо хозяина, — и он тоже! И вот тут-то мы и играли «Провинциалку», на домашнем театре, у его превосходительства гостеприимнейшего Семена Семеновича, — Степан Михайлович — графа, я — мужа, а покойница — провинциалку, — но только у меня отняли
роль мужа по настоянию покойницы, так что я и не играл мужа, будто бы по неспособности-с…
Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник)
роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d’Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes.
— А Ступендьев — это роль-с, театральная роль,
роль мужа в пиесе «Провинциалка», — пропищал сладчайшим голоском Павел Павлович, — но это уже относится к другому разряду дорогих и прекрасных наших воспоминаний, уже после вашего отъезда, когда Степан Михайлович Багаутов подарил нас своею дружбою, совершенно как вы-с, и уже на целых пять лет.
Неточные совпадения
Узнав о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно говорила, что разрешение видеть сына должно зависеть от великодушия
мужа. Она знала, что, если письмо покажут
мужу, он, продолжая свою
роль великодушия, не откажет ей.
Она вспомнила ту, отчасти искреннюю, хотя и много преувеличенную,
роль матери, живущей для сына, которую она взяла на себя в последние годы, и с радостью почувствовала, что в том состоянии, в котором она находилась, у ней есть держава, независимая от положения, в которое она станет к
мужу и к Вронскому.
Он редко играл
роль в домашней жизни. Но Марья Алексевна была строгая хранительница добрых преданий, и в таком парадном случае, как объявление дочери о предложении, она назначила
мужу ту почетную
роль, какая по праву принадлежит главе семейства и владыке. Павел Константиныч и Марья Алексевна уселись на диване, как на торжественнейшем месте, и послали Матрену просить барышню пожаловать к ним.
Были ли в ее жизни горести, кроме тех, которые временно причинила смерть ее
мужа и дочери, — я не знаю. Во всяком случае, старость ее можно было уподобить тихому сиянию вечерней зари, когда солнце уже окончательно скрылось за пределы горизонта и на западе светится чуть-чуть видный отблеск его лучей, а вдали плавают облака, прообразующие соленья, варенья, моченья и всякие гарниры, — тоже игравшие в ее жизни немаловажную
роль. Прозвище «сластены» осталось за ней до конца.
Правду говоря, однако, всех тяжеле в этот день была
роль самого добросердого барина и всех приятнее
роль Зины. Ей давно смерть хотелось возвратиться к
мужу, и теперь она получила разом два удовольствия: надевала на себя венок страдалицы и возвращалась к
мужу, якобы не по собственной воле, имея, однако, в виду все приятные стороны совместного житья с
мужем, которыми весьма дорожила ее натура, не уважавшая капризов распущенного разума.