Неточные совпадения
— А перед братом у вас и
совести нет, — продолжала она совсем тихо. — Благо он слабоумный, дурачок, рукава жует — так его и надо грабить… Да, грабить! Вы с ним в равной доле. А сколько
на него идет? Четыре тысячи, да и то их часто нет. Я заезжала к нему. Он жалуется… Вареньица, говорит, не, дают… папиросочек… А доктор ворчит… И он — плут… Срам!..
Всю дорогу — минут с двадцать —
на душе Евлампия Григорьевича то защемит от «пакости» Краснопёрого, то начнет мутить
совесть: человек умирает, просит его в свидетели по завещанию, учил уму-разуму, из самых немудрых торговцев сделал из него особу, а он, как «Капитошка» сейчас ржал: «об одеждах его мечет жребий»; срам-стыдобушка!
— И что же-с?.. Каждый волен поступать по
совести… Да и какие тут-с партии?.. Только чтобы честные люди были… А иной и кричит: «я русак, я стою за русское дело», а
на поверку выходит…
Тася отвернулась… Какой байбак этот Иван Алексеевич! Совсем и
на мужчину не похож… Все сочувствовал, почти подбивал, и вдруг какой-то cas de conscience [вопрос
совести (фр.).].
Их взгляды встретились. Анна Серафимовна покраснела. И Палтусова точно что кольнуло. Не волнение влюбленного человека. Нет! Его кольнуло другое. Эта женщина уважает его, считает не способным ни
на какую сделку с
совестью. А он… что же он? Он может еще сегодня смотреть ей прямо в глаза. В помыслах своих он ей не станет исповедоваться. Всякий вправе извлекать из своего положения все, что исполнимо, только бы не залезать к чужому в карман.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их
на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Я говорил только к тому, что
на совести вашей ровно ничего не останется, если бы даже… если бы даже вы и захотели спасти вашего брата добровольно, так, как я вам предлагаю.
Неточные совпадения
Пускай народу ведомо, // Что целые селения //
На попрошайство осенью, // Как
на доходный промысел, // Идут: в народной
совести // Уставилось решение, // Что больше тут злосчастия, // Чем лжи, — им подают.
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет
совести, //
На шее — нет креста!
Ты дай нам слово верное //
На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По
совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то с своей заботушкой // К другому мы пойдем…»
Совесть злодея осилила, // Шайку свою распустил, // Роздал
на церкви имущество, // Нож под ракитой зарыл.
Пришел и сам Ермил Ильич, // Босой, худой, с колодками, // С веревкой
на руках, // Пришел, сказал: «Была пора, // Судил я вас по
совести, // Теперь я сам грешнее вас: // Судите вы меня!» // И в ноги поклонился нам.