Неточные совпадения
От
шубы Анны Серафимовны шел смешанный запах духов и дорогого пушистого
меха. Ее изящная голова, окутанная в белый серебристый платок, склонилась немного в его сторону. Глаза искрились в темноте. До Палтусова доходило ее дыхание. Одной рукой придерживала она на груди
шубу, но другая лежала на коленях, и кисть ее выставилась из-под края
шубы. Он что-то предчувствовал, хотел обернуться и посмотреть на нее пристальнее, но не сделал этого.
«Мы вот как», — говорил он себе, испытывая какое-то особенное торжественное умиление. Довольно долго он лежал так молча, вытирая глаза о
мех шубы и подбирая под колена всё заворачиваемую ветром правую полу шубы.
Кожаный полог кибитки откинулся и из нее выглянуло молодое, красивое лицо мужчины, еле видневшееся из-под нахлобученной меховой шапки и медвежьей шубы с поднятым воротником;
мех шубы и шапки был также покрыт сплошным инеем.
Неточные совпадения
По счастию, мне недолго пришлось ломать голову, догадываясь, в чем дело. Дверь из передней немного приотворилась, и красное лицо, полузакрытое волчьим
мехом ливрейной
шубы, шепотом подзывало меня; это был лакей Сенатора, я бросился к двери.
Началось оно с того, что у некоторых чиновников, получающих даже очень маленькое жалованье, стали появляться дорогие лисьи и собольи
шубы, а в гиляцких юртах появилась русская водочная посуда; [Начальник Дуйского поста, майор Николаев, говорил одному корреспонденту в 1866 г.: — Летом я с ними дела не имею, а зимой зачастую скупаю у них
меха, и скупаю довольно выгодно; часто за бутылку водки или ковригу хлеба от них можно достать пару отличных соболей.
Авгарь, побелевшая от ужаса, делала знаки, чтобы Конон не отворял двери, но он только махнул на нее рукой. Дверь была без крючка и распахнулась сама, впустив большого мужика в собачьей яге. [Яга —
шуба вверх
мехом. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] За ним вошел другой, поменьше, и заметно старался спрятаться за первым.
На имаме была покрытая коричневым сукном
шуба с видневшимся около шеи и рукавов черным
мехом, стянутая на тонком и длинном стане черным ремнем с кинжалом.
К старине Татьяна Власьевна питала почти болезненную слабость, все равно, в каких бы формах ни проявлялась эта старина: она хранила как зеницу ока все сарафаны, полученные ею в приданое, старинные
меха,
шубы, крытые излежавшейся материей, даже изъеденные молью лоскутки и разное тряпье.