— Madame! — вскрикнул он и
закатился смехом. — Veuillez entrer!.. [Благоволите войти! (фр.).] Вы нас хотели накрыть?! N'est ce pas, Théodule?!.. [Не правда ли, Федул?! (фр.).]
— Что… в одну ночь граф подстерег rendez-vous [свидание (фр.).] Татьяны Марковны с Ватутиным в оранжерее… Но такое решительное rendez-vous… Нет, нет… — Она
закатилась смехом. — Татьяна Марковна! Кто поверит!
— Прииски? Золотые прииски! — изо всей силы закричал Митя и
закатился смехом. — Хотите, Перхотин, на прииски? Тотчас вам одна дама здесь три тысячи отсыплет, чтобы только ехали. Мне отсыпала, уж так она прииски любит! Хохлакову знаете?
Должно быть, очень было похоже на Нила Андреевича, потому что Марфенька
закатилась смехом, а бабушка нахмурила было брови, но вдруг добродушно засмеялась и стала трепать его по плечу.
Гамлет и Офелия! вдруг пришло ему в голову, и он
закатился смехом от этого сравнения, так что даже ухватился за решетку церковной ограды.
Неточные совпадения
Вронский покатился со
смеху. И долго потом, говоря уже о другом,
закатывался он своим здоровым
смехом, выставляя свои крепкие сплошные зубы, когда вспоминал о каске.
— Ишь лохмотьев каких набрал и спит с ними, ровно с кладом… — И Настасья
закатилась своим болезненно-нервическим
смехом. Мигом сунул он все под шинель и пристально впился в нее глазами. Хоть и очень мало мог он в ту минуту вполне толково сообразить, но чувствовал, что с человеком не так обращаться будут, когда придут его брать. «Но… полиция?»
Тот засмеялся было сам, несколько принудив себя; но когда Порфирий, увидя, что и он тоже смеется,
закатился уже таким
смехом, что почти побагровел, то отвращение Раскольникова вдруг перешло всю осторожность: он перестал смеяться, нахмурился и долго и ненавистно смотрел на Порфирия, не спуская с него глаз, во все время его длинного и как бы с намерением непрекращавшегося
смеха.
Славны бубны за горами! — вскричала Катерина Ивановна, тотчас после
смеху закатившись кашлем, — нет, Родион Романович, прошла мечта!
— Садовник спал там где-то в углу и будто все видел и слышал. Он молчал, боялся, был крепостной… А эта пьяная баба, его вдова, от него слышала — и болтает… Разумеется, вздор — кто поверит! я первая говорю: ложь, ложь! эта святая, почтенная Татьяна Марковна!.. — Крицкая
закатилась опять
смехом и вдруг сдержалась. — Но что с вами? Allons donc, oubliez tout! Vive la joie! [Забудьте все! Да здравствует веселье! (фр.)] — сказала она. — Что вы нахмурились? перестаньте. Я велю еще подать вина!