И в этой главе я буду останавливаться на тех сторонах жизни, которые могли доставлять будущему писателю всего больше жизненных
черт того времени, поддерживать его наблюдательность, воспитывали в нем интерес к воспроизведению жизни, давали толчок к более широкому умственному развитию не по одним только специальным познаниям, а в смысле той universitas, какую я в семь лет моих студенческих исканий, в сущности, и прошел, побывав на трех факультетах; а четвертый, словесный, также не остался мне чуждым, и он-то и пересилил все остальное, так как я становился все более и более словесником, хотя и не прошел строго классической выучки.
Неточные совпадения
Смело говорю: нет, не воспользовалась. Если тогда силен был цензурный гнет,
то ведь многие стороны жизни, людей, их психика, характерные стороны быта можно было изображать и не в одном обличительном духе. Разве «Евгений Онегин» не драгоценный документ, помимо своей художественной прелести? Он полон бытовых
черт средне-дворянской жизни с 20-х по 30-е годы. Даже и такая беспощадная комедия, как «Горе от ума», могла быть написана тогда и даже напечатана (хотя и с пропусками) в николаевское время.
Он с самых молодых лет отличался
тем, что нынче называют «гримом» и вообще схватывателя типичных
черт, в особенности пожилых лиц и стариков.
Мое впечатление от петербуржцев средней руки, от
той массы, где преобладал чиновник холостой и семейный, сразу дало верную ноту на десятки лет вперед. И теперь приличная петербургская толпа в общих
чертах —
та же. Но она сделалась понервнее от огромного наплыва в последние годы молодежи — студентов, студенток, профессиональных женщин и"интеллигентного разночинца".
Только с половины мая приезжала в Дерпт плохая труппа из Ревеля и давала представления в балагане — в вакационное время, и
то за
чертой города, что делало места вдвое дороже, потому что туда приходилось брать извозчика (Такой остракизм театра поддерживался и пиетизмом местного лютеранства).
Он был резкий брюнет, с бородкой, уже с редеющей шевелюрой на лбу и более закругленными
чертами лица, но с
тем же тоном и манерами.
Я не хочу решать — кто прав, кто не прав в этом вопросе; я постараюсь только восстановить здесь"из запаса памяти"
то, как разыгралась, в общих
чертах, вся эта история тогда.
Впоследствии, когда я после смерти А.И.Герцена и знакомства с ним в Париже (в зиму 1868–1870 года) стал сходиться с Кавелиным, я находил между ними обоими сходство — не по
чертам лица, а по всему облику, фигуре, манерам, а главное, голосу и языку истых москвичей и одной и
той же почти эпохи.
Это
черта — во всяком случае — характерная для
тех, кто имел дело с обвиненными, которые в глазах общественного мнения (а тут, кажется, и по суду) оставлены"в подозрении".
За одно могу ответить и теперь, по прошествии целых сорока шести лет, — что мне рецензия Антоновича не только не понравилась, но я находил ее мелочной, придирчивой, очень дурного тона и без всякого понимания самых даровитых мест романа, без признания
того, что я сам чувствовал и тогда: до какой степени в Базарове уловлены были коренные
черты русского протестанта против всякой фразы, мистики и романтики.
Этим было решительно все проникнуто среди
тех, кого звали и"нигилистами". Движение стало настолько же разрушительно, как и созидательно. Созидательного, в смысле нового этического credo, оказывалось больше.
То, что потом Чернышевский в своем романе"Что делать?"ввел как самые характерные
черты своих героев, не выдуманное, а только разве слишком тенденциозное изображение, с разными, большею частию ненужными разводами.
Такая
черта в духовной физиономии моего постоянного сотрудника способствовала нашему сближению, но только до известного предела. Мне не нравилось в нем
то, что он не свободен был от разных личных счетов и, если б я его больше слушал, способен был втянуть меня полегоньку в
тот двойственный вид полулиберализма, полуконсерватизма, который в нем поддерживался его натурой, раздражительной и саркастической, больше, чем твердо намеченным credo.
Он был необычайно словоохотливый рассказчик, и эта
черта к старости перешла уже в психическую слабость. Кроме своих московских и военных воспоминаний, он был неистощим на
темы о женщинах. Как старый уже холостяк, он пережил целый ряд любовных увлечений и не мог жить без какого-нибудь объекта, которому он давал всякие хвалебные определения и клички. И почти всякая оказывалась, на его оценку,"одна в империи".
У меня есть повесть"Поддели", написанная мною в Петербурге в 1871 году. Там является эпизодическое лицо одного московского холостяка. Наши общие знакомые находили, что в нем схвачены были характерные
черты душевного склада Берга, в
том числе и его культ женского пола.
Щапов сохранял тон и внешность человека, прикосновенного к духовному сословию; дух тогдашних политических и общественных протестов захватил его всецело. В его лице по
тому времени явился один из самых первых просвещенных врагов бесправия и гнета. Если он увлекался в своих оценках значения раскола и некоторых
черт древнеземского уклада,
то самые эти увлечения были симпатичны и в
то время совсем не банальны.
Только в это второе пребывание в британской"столице мира"я почувствовал, какая это громадина и чем она в своих самых характерных
чертах отличается от такой же громадины — Парижа. Но Париж после Лондона должен казаться гораздо мельче, при всем
том, какое он пространство занимает и даже при его теперешних двух с половиноюмиллионах жителей.
Но ни характер героя, ни его жены, ни обстановка — ничто не подсказано
той историей, которую я слыхал только в самых общих
чертах.
Так, я уже высказывался в
том смысле, что для меня большое сходство (хотя и не
черт лица, в деталях) между ним и К.Д.Кавелиным, которого я лично зазнал раньше.
Подругу А.И., Н.А.Огареву, я до
того нигде не встречал, но довольно часто слыхал про нее и был в общих
чертах знаком с ее прошлым.
Замечательной
чертой писательского"я"Некрасова было и
то, что он решительно ни в чем не выказывал сознания
того, что он поэт"мести и печали", что целое поколение преклонялось перед ним, что он и тогда еще стоял впереди всех своих сверстников-поэтов и не утратил обаяния и на молодежь. Если б не знать всего этого предварительно,
то вы при знакомстве с ним, и в обществе, и с глазу на глаз, ни в чем бы не видали в нем никаких притязаний на особенный поэтический"ореол". Это также
черта большого ума!
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А
черт его знает, что оно значит! Еще хорошо, если только мошенник, а может быть, и
того еще хуже.
Городничий.
Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый
черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Почтмейстер. Ни се ни
то;
черт знает что такое!
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь…
черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. О,
черт возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без
того не стоит.