Неточные совпадения
Этот монд, как я сказал выше, был почти исключительно дворянский. И чиновники, бывавшие в „
обществе“, принадлежали к местному дворянству. Даже вице-губернатор был „не из
общества“, и разные советники правления и палат. Зато одного из
частных приставов, в тогдашней форме гоголевского городничего, принимали — и его, и жену, и дочь — потому что он был из дворян и помещик.
Учреждений, кроме Певческой капеллы, тоже не было. Процветала только виртуозность, и не было недостатка в хороших учителях. Из них Гензельт (фортепьяно), Шуберт (виолончель) и несколько других были самыми популярными. Концертную симфоническую музыку давали на университетских утрах под управлением Шуберта и на вечерах Филармонического
общества. И вся виртуозная часть держалась почти исключительно немцами. Что-нибудь свое, русское, создавалось по
частной инициативе, только что нарождавшейся.
Но и это я обозрю здесь только в общем интересе, чтобы припомнить, какая жизнь за эти два сезона доставляла материал и
частному лицу, члену
общества, и профессиональному писателю.
Стало быть, если, как говорят, представителей общества, живущих в Петербурге, только пять, то охранение доходов каждого из них обходится ежегодно казне в 30 тысяч, не говоря уже о том, что из-за этих доходов приходится, вопреки задачам сельскохозяйственной колонии и точно в насмешку над гигиеной, держать более 700 каторжных, их семьи, солдат и служащих в таких ужасных ямах, как Воеводская и Дуйская пади, и не говоря уже о том, что, отдавая каторжных в услужение
частному обществу за деньги, администрация исправительные цели наказания приносит в жертву промышленным соображениям, то есть повторяет старую ошибку, которую сама же осудила.
Ефим доволен хоть тем, что в розовом доме опять живет барин как следует, уже третий год, хотя и этот барин занимается не дворянским делом, не предводителем служит, а в правлении
частного общества.
Неточные совпадения
Экономическая же правда прибавляет, что чем более в
обществе устроенных
частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело.
Послушать, так нужная степень нравственного развития у всех уже есть, как будто каждый уже достиг его и носит у себя в кармане, как табакерку, что это «само собой разумеется», что об этом и толковать нечего. Все соглашаются, что
общество существовать без этого не может, что гуманность, честность, справедливость — суть основные законы и
частной, и общественной жизни, что «честность, честности, честностью» и т. д.
Незаметно, чтоб общественные и
частные добродетели свободно истекали из светлого человеческого начала, безусловную прелесть которого
общество должно чувствовать непрестанно и непрестанно чувствовать тоже и потребность наслаждаться им.
Так было не только в Религиозно-философских
обществах, но и в спорах в
частных домах, напоминавших споры западников и славянофилов 40 годов.
Сомнение в оправданности
частной собственности, особенно земельной, сомнение в праве судить и наказывать, обличение зла и неправды всякого государства и власти, покаяние в своем привилегированном положении, сознание вины перед трудовым народом, отвращение к войне и насилию, мечта о братстве людей — все эти состояния были очень свойственны средней массе русской интеллигенции, они проникли и в высший слой русского
общества, захватили даже часть русского чиновничества.